– Об этом после поговорим. А сейчас
уходим! – скомандовал Воронцов, не дав дискуссии
разгореться.
Никто с этим спорить не собирался.
Немцы в любой момент могли нас заметить, так что мы быстрым шагом
направились вглубь леса.
Действительно, сейчас был не самый
подходящий момент, чтобы обсуждать все перипетии, связанные с тем
предателем и шпионом. У нас была более важная и сложная задача. Нам
вчетвером предстояло выжить, без еды и без медикаментов. А если ко
всему прочему добавить тот факт, что вооружены были только трое из
нас, ибо ко мне на выручку тяжело раненый Апраксин ринулся, даже не
взяв с собой оружия, то ситуация была аховая.
– Садовский, ты идёшь первым. За тобой
Апраксин, потом Забабашкин и последним иду я, – определил наш
походный порядок чекист.
– Может быть, я всё же пойду
последним? Прикрывать вас буду, – предложил Апраксин.
Его предложение было не совсем
адекватным. Особенно учитывая то, что у него даже оружия не было.
Поэтому даже рассматривать его заявление не стали. Приказ получен,
вот и пошли.
Идти было тяжело. Люди в группе были
уставшие, вымотанные и почти все имели множественные ранения.
Апраксин так тот вообще был еле-еле живой, поэтому не было ничего
удивительно в том, что он первым начал просить устроить небольшой
привал. К тому же он очень переживал, что у него в руках кроме
палки нет ничего, и всякий раз напоминал об этом.
– Мужики, ну дайте вы мне кто-нибудь
оружие. Я старый красноармеец, как мне без оружия быть?
Однако никто менять свой арсенал на
палку не спешил. Тем более, что Апраксин был тяжелораненый и в
случае опасности вряд ли мог полноценно, на все сто процентов,
участвовать в бою.
Мы шли на север, стараясь как можно
дальше уйти от аэродрома, но сделать это было совсем нелегко.
Апраксин серьёзно замедлял группу, и в какой-то момент у нас даже
возникла мысль сделать носилки и нести его. Но старый боец отмёл
эту идею, сказав, что пока может идти сам – будет идти.
До вечера углубились в лес километров
на десять, зайдя в болотистую местность. Вероятно, из-за дождей вся
территория была подтоплена и нам приходилось искать путь и
пробираться по возвышающимся над водой холмикам и полоскам
суши.
В лесу всегда темнеет очень быстро, и
вскоре стали спускаться сумерки. После небольшого совещания решили
сделать привал. Конечно, благодаря мне, а точнее, моему необычному
умению видеть в темноте как днём, мы могли бы продолжать идти и
вечером, и ночью. Но тут дело было в том, что группе идти по болоту
в тёмное время суток гораздо опаснее, чем в светлое. Мои товарищи
такого зрения, как я, не имели и запросто могли оступиться,
споткнуться и при падении повредить ногу и ещё что-нибудь. К тому
же за столь долгий и тяжёлый день все мы неимоверно устали, и нам
действительно требовался отдых.