Тут погонщик услышал шаги внутри
фургона, направляющиеся точно в его сторону, на облучок. Чьи они
определить ещё не мог и потому подобрался, сел ровнее.
— Как здесь? — отодвинув ткань,
закрывавшую вход, наружу выглянул Полусотник, на голову которого
почему-то был надет шлем.
— Всё нормально, быки ничего
подозрительного не чуют, идут спокойно. Да и что сейчас, в сезон
дождей, близ посёлка угрожать может? Вот километров через сорок —
пятьдесят могут попадаться аномалии. Да и то быки их издали почуют,
предупредят. А тут пока всё тихо, можете спать укладываться
спокойно.
— Э-э, нет. Спать нам ещё рано,
потренируемся немного, — Полусотник обернулся и рявкнул вполголоса.
— Одеваемся по-боевому и на пробежку.
— Кстати, Угез, а ты сейчас с каким
оружием работать можешь? — вновь повернувшись к погонщику,
поинтересовался Иван.
— Работать?.. Ну-у, у меня есть нож,
топор, вот здесь арбалет, взведённый на всякий случай, выстрелить
сумею.
— Угез, я не спрашиваю, что у тебя
есть. Чем работать можешь?
— Да нормально ничем, сам же видишь,
— погонщик приподнял правую руку с протезом.
— Это даже хорошо, что ничем.
Значит, переучивать не придётся. Завтра начнём занятия. Если хочешь
в ватаге остаться, — привыкай, — Полусотник снова обернулся назад.
— Эй, ну где вы там? А готовы? Гнак с Джоком налево, мы с Миклушем
направо. Пока просто бежим до приказа.
Угез смотрел, как молодые бродяги,
не говоря ни слова, попрыгали с облучка и побежали рядом с
фургоном. Такого он ещё не видел, чтобы ночью, в дождь, место того,
чтобы завернуться в одеяло и дрыхнуть, бежать рядом с фургоном? И
ладно, если какая угроза была, так всё в округе спокойно. А ещё
этот Полусотник грозился с ним оружейным боем заниматься… Дела…
— Душа радуется, правда?
Угез, погружённый в себя, то и дело
отслеживающий состояние быков и по давней привычке, не утратившейся
за все годы прозябания в посёлке, прислушивающийся к окружающей
обстановке, вздрогнул от неожиданности и торопливо коротко
согласился:
— Да.
И только потом обернулся. Из фургона
на облучок выбрался старик с двумя исходящими ароматным паром
кружками в руках.
— Держи, — протянул Агееч одну из
них погонщику.
Чуть суетясь в движениях, Угез
обернул вожжи вокруг протеза и с благодарным кивком принял кружку.
А старик плюхнулся на соседнее сидение и с видимым удовольствием
вытянул ноги и одновременно шумно втянул носом пар, поднимающийся
над кружкой.