Вынырнув их чужих воспоминаний, я
вздрогнул и нечаянно зацепил взглядом доску объявлений, с
содроганием увидев дату: 6 июня 2014 года. Это что получается - не
только страну и национальность поменял, но и время?
Ничего не понимаю – а «прежний я» так
в Красноярске сейчас, в этом вот 14 году и обитает себе спокойно?
Или это параллельный мир, где меня вообще не существует, а там, в
мире «прошлом» где 2024 год, над моим закрытым гробом – в открытом
такое точно хоронить нельзя! – рыдают мама, сестра и прочая
родня?
Отогнав мрачный, выворачивающий душу
наизнанку образ, я подумал в другую сторону – почему я? Почему
именно 2014? Что я должен сделать, и должен ли делать вообще хоть
что-то? Будь я лет на пятнадцать моложе, уже молился бы всем богам
Вселенной с просьбой выдать конкретный «квест» или хотя бы
подтвердить: «Да, Ваня, ты реально избранный и необычный». Хрен там
– иллюзий давно не осталось, и таких как я на планете натурально
миллиарды.
Что я вообще могу? Я однозначно не
герой, и становиться им еще более однозначно не хочу. Ни
способностей, ни сил, ни желания – нафига такому выдавать какую-то
Великую Миссию? Я же неизбежно облажаюсь, а значит с известной
долей уверенности можно заключить: просто где-то что-то невидимое и
мощное щелкнуло метафорическими шестеренками, и получилось вот так.
О, биткоина можно на спокойную старость запасти, и на этом,
пожалуй, все мои возможности применить для себя знания из будущего
(кроме ставок на некоторые осевшие в памяти спортивные мероприятия)
заканчиваются. Ну не в Партию же идти и товарища Кси на посту
Генсека подсиживать – Китай в этом плане страшен, и меня неизбежно
сожрут при первой же возможности. Стоп, а я вообще должен жить в
Китае? Отсюда вообще-то можно куда угодно переехать, были бы деньги
и смысл.
От непривычных для меня раздумий
головная боль усилилась, и я решил перестать переливать из пустого
в порожнее – все равно смысла нет.
- Ван-Ван, малыш, давай же, мой
маленький, идём! – легонько подтолкнула меня в спину мама. –
Бабушка скоро вернется из города, будет сильно ругаться.
Не та, которая глухонемая, а по
отцовской линии, уроженка и воспитанница самого Пекина, что прямо и
не лучшим образом отразилось на ее характере. Истинная глава семьи,
что бы там Ван Дэй себе не воображал. Страх и желание держаться
подальше – вот что к ней испытывает Ван-Ван, пополам с восхищением,
любовью и искренним желанием оправдать бабулины в него вложения –
материальные и эмоциональные. Ноги словно сами сделали пару шагов,
а я заставил их притормозить.