Девятый класс в Табели о рангах — такой чин мог бы носить… Да, в
общем, кто угодно. От секретаря с задачами типа «подай-принеси» в
любом министерстве до младшего полевого агента Третьего отделения.
И даже врученная Оле награда — «Анна» второй степени — никакой
ясности не добавил.
Нашей же четверка, в соответствии с невысокими званиями, вместо
полноценных орденов получила унтер-офицерские медали: Камбулат с
Корфом серебряные Георгиевские кресты четвертой степени, Поплавский
— третьей, а я…
— За отвагу и смекалку, проявленные в бою, курсант Острогорский
награждается… — Разумовский сделал почти театральную паузу и
закончил: — Георгиевским крестом первой степени!
От удивления едва не споткнулся, шагая вперед: обычно за боевые
заслуги медали вручались по возрастающей, от младшей степени к
старшей, и даже Поплавскому, можно сказать, неслыханно повезло. А
уж мой золотой крест и вовсе был чем-то запредельно-выдающимся.
Не иначе Мещерский постарался. А может, и сам старший
Морозов.
— Поздравляю, господин курсант. — Елизавета приколола медаль к
моей груди и едва слышно добавила: — Благодарю вас, Владимир. Я
обязана вам честью и даже самой жизнью. Можете не сомневаться — моя
милость не ограничится этой наградой.
— Служу отечеству! — Я чуть склонил голову. — Без друзей я бы не
справился.
— И мне будет приятно, если вы все ненадолго задержитесь во
дворце, — улыбнулась Елизавета. — До обеда еще далеко, но я велю
подать в гостиную чай и…
— Боюсь, это невозможно, ваше высочество. — Морозов, до этого
стоявший молчаливой статуей, раздвинул плечами остальных гостей и
приблизился. — У нас назначена встреча через час, а к ней следует
подготовиться.
Такой вот ненавязчивый намек, что аудиенцию и сам церемониал
награждения пора заканчивать. И заодно на то, кто тут на самом деле
хозяин. Теоретически, Елизавета могла отказаться, потребовать
перенести встречу…, но только теоретически. Ее глаза потухли, а
уголки рта скорбно опустились, и я вдруг почувствовал острое
желание стукнуть по сиятельной лысине чем-нибудь тяжелым.
Разумовский едва слышно вздохнул и взглядом указал на выход —
даже не стал командовать положенные в таком случае «вольно» и
«разойдись». Остальные гости тоже вдруг вспомнили, что у них есть
какие-то срочные дела за пределами гостиной. Единственным, кто мог
поставить Морозова на место, был я…