Журналист помнил это еще по Афганистану: люди быстро привыкают к
насилию.
Василий Жись был родом из какого-то глухого райцентра. На весь
город три с половиной многоэтажки, из них одна — горисполком. Все
остальное — деревня деревней, с курицами во дворах и даже
коровниками.
А в наш город он попал по призыву, после школы. Как раз кончился
Афганистан, военная служба казалась теперь делом, может, и
унизительным, а потом безопасным.
Парень он был с детства хваткий, но еще и осмотрительный. Для
себя он решил так: в этой жизни он точно не пропадет и поднимется,
а вот способ под вопросом. Даже если для этого где-то придется
работать.
И город ему понравился сразу. Конечно, в пограничники не попал —
да и попробуй туда попади, они даже не министерству обороны, а КГБ
подчиняются. Охранять какие-то непонятные склады, что окружены
известными советскими заборами с ромбиками и с колючей проволокой
поверху, было для него вполне достаточно. Зато было время, чтобы
бродить по городу и общаться с ребятами.
Город ему понравился. Конечно, не столица, но по сравнению с его
райцентром — настоящий мегаполис. К тому же на самой границе, а
значит, местечко хлебное. Когда много возят отсюда и туда,
что-нибудь вкусное неизбежно застревает посередке.
Вот только как добраться до этого вкусного? Не просто так же его
КГБ охраняет. Опять же, в городе заводы есть какие-то, там тоже
какие-то бедолаги работают.
А ему здесь даже жить особенно негде.
При военной части была качалка. Стены наполовину покрашены
выцветшей за двадцать лет краской, которая кое-где уже облупилась.
А вот тренажеры там стояли хоть и кондовые, но фабричного
производства — никаких штанг с кирпичами вместо блинов, какие
тягали в люберецких подвалах.
Уже на самом излете советская власть вдруг попыталась развивать
культуризм — но это развитие постигла та же судьба, что и другие ее
затеи.
Все знали, что это полезно от дурных мыслей о службе. Дернул
пару раз штангу — и мрачные мысли, словно труха, высыпались куда-то
на пол. Но все равно мало кто ходил, потому что на физические
усилия людей просто не хватало.
А вот Жись ходил. И именно там познакомился со старлеем
Степурой.
Степура был здоровый, как шкаф, и мрачный, как надгробие. Он был
в Афгане, но вернулся из-за какой-то дурной истории, даже на
квартиру не успел заработать. Причем проблемы были по партийной
линии. Видимо, с оперчастью не поладил. Жись не вдавался в
подробности.