Правда, у нас с Лестрейдом было одно
общее качество: не самая плохая память. Конечно, далеко не
фотографическая, но подводила она меня редко.
Единственный минус: были в биографии
Лестрейда какие-то моменты, о которых он даже думать не желал, и
они становились для нас обоих белыми пятнами.
А ещё у меня, как у любого опера,
было врождённое шестое чувство – пресловутая оперская чуйка,
неоднократно спасавшая из разного рода передряг. Я даже выработал
свою теорию: на должности в угро мы проходили естественный отбор,
задерживались только те, кто был наделён этим даром предвидения
сполна.
Нет, я не мог предсказывать погоду и
результаты матчей, не играл в лотерею и не тянул «счастливые
билетики». Просто если на горизонте рисовались тучи, внутри сразу
начинал звенеть тревожный колокольчик, и я тут же начинал
вычислять, откуда и что мне прилетит.
Скотланд-Ярд к этому времени уже
разросся до комплекса, состоявшего из нескольких зданий.
В далёком прошлом мне доводилось
здесь бывать. Было это… вернее, будет – через сто с небольшим
лет.
Тогда вовсю гремела пресловутая
«Перестройка». Советский Союз и всё советское были в большой моде,
девушки носили серьги в виде больших красных звёзд, а на трусах и
футболках алели серпы и молоты.
Царили мир, дружба и жвачка.
Обработка лоха в преддверии большой стрижки только начиналась, а
пока все наши считали, что мы на всех парах мчимся в объятия
большой семьи европейских народов.
Британские полицейские пригласили
меня и целую кучу других офицеров и генералов милиции к себе в
гости… В рамках «обмена опытом».
В числе Биг-Бена и прочих
достопримечательностей была и экскурсия в Скотланд-Ярд.
Признаюсь, посмотреть было на что…
Тем более на фоне того страшного бардака, что постепенно набирал
обороты на моей Родине.
Тем не менее, для себя я отметил
факт, что мы и сами с усами и во многих вещах смело дадим фору
детективам её величества.
Компьютеры, техника, навороченные
лаборатории – это, конечно, хорошо. Но всегда и всё решали
увлечённые своим делом люди, я бы сказал – идейные.
Тогда мы были именно такими –
идейными, в лучшем смысле этого слова.
Я пришёл в дежурку, назвал своё имя.
Сержант сверился со списком, попросил меня подождать.
Минут через пятнадцать напротив меня
вырос высокий мужчина в тёмном, почти чёрном сюртуке, у него был
длинный нос, увенчанный очками, большие бакенбарды и причёска,
навевавшая ассоциации с имиджем Элвиса Пресли позднего периода.
Черный шелковый галстук украшала бриллиантовая булавка. Я, конечно,
тот ещё ювелир, но что-то мне подсказывало: на зарплату
полицейского такую не купишь.