Общий зал – ничего особенного, как и столовая – просто место для
чаепития или общего завтрака. Зеркала, люстры, диваны, плотные
шторы. Детская – комната-пенал с окнами во внутренний дворик, тихий
и уютный. Темная гардеробная, тесная кухонька, кладовки, немалых
размеров комната для прислуги или няни – самое то для Бахадура и
Мананы. И хозяйская спальня, гвоздь программы! Ее стены и потолок
были обтянуты старинным утрехтским шелком – незабудки по
золотистому полю. В сочетании с блестящими канделябрами и мраморным
камином в углу комната выглядела вполне достойно, вполне в духе
парижских буржуа.
Тиковые подушки в наволочках с кружевами привлекли внимание
Томы. Она мягко провела рукой по ткани – высокая кровать позволяла
сделать это, не сгибаясь в глубоком поклоне – и удовлетворенно
кивнула. Высота также позволила быстро стрельнуть глазами в сторону
мужа.
Все понятно! Срочно требовалось исполнить положенный семейный
ритуал и пометить место.
— Мы согласны, мадам! Когда можно занять комнаты?
[1] Во Франции существовало несколько классов дилижансов. Кроме
описанного, был, например, такой: лучшие места – купе в передней
части на трех человек со стеклянным окном, смотрящим на крупы
упряжки из шести-восьми лошадей, – шестеро в среднем отделении с
дверцами по бокам, сзади – ротонда на четверых и три открытых места
наверху, так называемый империал. Был и дилижанс 1-го класса,
рассчитанный на 21 человека.
[2] Вандомская колонна была отлита из австрийских и русских
пушек, захваченных при Аустерлице.
[3] Буквально «для удовольствия»». В XVIII в. французская
аристократии строила на «слободской» Сент-Оноре загородные дома для
веселого времяпрепровождения.
Пьеса Дельфины Жирарден была написана в стихах. Пришлось
призвать на помощь Тамару, чтобы не упустить нюансов. Управившись с
переездом из Ваграмского отеля на улицу Анфер, утомленные супруги
улеглись в постель и занялись чтением. Их ждало немало
открытий.
В первом действии изображалась редакция газеты во всем
многообразии ее типов – ответственный и главный редактора, спонсоры
и сотрудники. Все начинается с оргии, с безобразной пьянки, после
которой газетчики приступают к написанию своих статеек. Алкогольные
пары служат источником вдохновения для морализаторов, готовых
подвергнуть осмеянию все на свете – литературу, искусство, нравы,
политику, семейные ценности. Добродетели и семейная честь предаются
поруганию. Любое дарование ниспровергается. Напившиеся до
свинячьего визга журналисты корчат из себя аристархов-обличителей
современности и считают себя вправе провозглашать новые правила
общественной жизни.