— Кровная вражда! Как у корсиканцев! Неподражаемо! Барбариос!
Как точно! Как оригинально! Как остроумно! И как бесстрашно:
Барбариос – варвар! Браво, виконт! Браво!
— За виконта Барбариоса! – провозгласил старейшина, поднимая
бокал.
— За виконта Барбариоса! – повторил хор акул пера.
— Благодарю вас, господа! – скромно ответил новоявленный виконт,
с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.
«Вот бы вышел номер, если Бахадур понял, что сейчас
произошло!».
Грохот многочисленных опустошенных бокалов, поставленных на
столы, был сродни торжественному удару в литавры. И победный звон
эхом отдавался в ушах Косты. Он был в нужном месте и в нужном
обществе. Этим стоило воспользоваться.
Для парижанина кафе – это не просто место, где можно выпить кофе
или поиграть в домино с приятелями. Это театр общественной жизни. В
нем заводились знакомства, распускались слухи, строилась или
разрушалась репутация. Здесь затевались политические заговоры или
финансовые махинации. Или просто выгуливали любовницу. Были
заведения шикарные, с зеркалами, позолотой и красным бархатом на
диванах. Были убогие помойки, в которых, тем не менее, яблоку негде
было упасть. Были кафе политические, по интересам и даже
профессиональные. Такое, как то, в котором находился Коста с
Бахадуром. Здесь не было посторонних личностей (разве что
переодетые полицейские шпики). Собирались журналисты из разных
изданий – от левых до правых, проправительственные и оппозиционные,
католики и атеисты… Кого тут только не было. Зачем? Так ведь театр,
куда ходят на других посмотреть и себя показать. Являлись сюда
ежедневно, чтобы похвастать успехами, гонорарами или оригинальной
идеей, подцепить тему или бросить вызов зарвавшемуся коллеге…
— Однако, признаюсь, — вступил в разговор тот, который призывал
открыться Морского Сципиона, – вы изрядно нас напугали, когда вошли
со своим...
— Другом! Со своим ближайшим другом! – твердо подчеркнул Коста.
– С которым мы прошли через такие испытания и столько раз были на
грани между жизнью и смертью, что, поверьте, мы, не раздумывая,
пожертвуем своими жизнями, чтобы спасти друг друга.
— Охотно верим, виконт, – подтвердил третий, пожилой месье,
выглядевший весьма импозантно и с достоинством среди сборища
прохиндеев. Истинный мэтр, старейшина цеха. – Эти ваши грани
своеобразными буквами напечатаны на вашем лице! Не так ли,
господа?