— Поверьте, вы на редкость сдержанно отреагировали. Большинство
– смеялось в голос! Хотя и их можно понять. Редко с таким
столкнешься, когда человек получает по своей голове головой
лошади!
— На моей памяти – в первый раз! – согласился Сагтынский.
— И что вы еще знаете про меня? – поинтересовался Коста.
— Думаю, что все, – спокойно ответил шеф.
Коста даже остановился. Пристально посмотрел на Сагтынского.
— Можете устроить экзамен, – пожал плечами Адам Александрович. –
Если хотите проверить, так ли это.
— Любые вопросы?
— Любые, – согласился Сагтынский. – Отвечу на все. Даже опишу
все ваши раны и шрамы и то, как вы их получили.
Даже совсем не азартный человек вряд ли бы удержался в такой
момент. А Коста был азартен. Не смог совладать ни с азартом, ни с
любопытством. Устроил Сагтынскому экзамен, думая быстро его
подловить. Но уже через пять минут сдался, осознав, что Адам
Александрович не красовался, когда говорил о том, что знает про
Косту все. Так оно и было. Почти.
Положа руку на сердце, стоило бы уточнить, что – практически
все. Коста внутренне не иронизировал над разведчиком, не смеялся,
фигу не показывал. А мог бы. Уж одно то, что он попаданец, а
Сагтынский об этом не то что знать, а и представить не мог,
позволяло Косте провернуть все вышеперечисленные операции с
иронией, смехом и дулей в кармане. Да и про обычную жизнь Косты
Сагтынский не все ведал. И Коста мог его легко подловить. Понимал,
где возможно поставить капкан, в который Адам Александрович попал
бы точно. Но не стал. Из уважения. Сагтынский, действительно,
подготовился к разговору с Костой, как никто другой прежде. И это
поневоле вызвало уважение у отставного хорунжего. И совсем не
хотелось человека умного, старшего и по званию, и по летам
подлавливать с детским криком "Ага! Попался, умник!" Приняв это
решение, Коста прекратил задавать вопросы и решил признать свое
поражение.
— Браво! – воскликнул Коста. – Скажу честно, никто до вас так не
был подготовлен и не знал таких подробностей!
Сагтынский хвалебное и восторженное восклицание Косты воспринял
спокойно. Даже чуть поморщился.
— Константин Спиридонович, если вы согласитесь на мое
предложение, то вскоре поймете, что в нашей работе подобная
тщательность и скрупулезность – обычное и рядовое дело. И никак не
может оцениваться столь помпезным "Браво!". Это то же, как если бы
вы кричали актеру "Браво!" только за то, что он выучил текст своей
роли и ни разу не запнулся. Согласитесь, кричать "Браво!" нужно не
за то, что актер запомнил все свои реплики, а за то, как он
блестяще справился с ними, как сыграл роль. И вы всегда простите
актеру некую забывчивость, перестановку слов в предложениях, лишь
бы он сыграл гениально. Но не простите ему унылого бубнежа назубок
выученной роли. Разве не так?