Возможно, виною тому было само место встречи. «Прокоп»,
старейший ресторан Парижа, считался заведением, чуждым церковным
традициям, интеллектуальным и истинно вольтерьянским. Даже
присутствовал столик из черного мрамора, за которым сиживал в
прошлом веке Вольтер, употребивший здесь немыслимое количество
чашечек кофе. А еще «Прокоп» с порога предупреждал посетителей, что
легитимистам здесь делать нечего, а бонапартисты будет чувствовать
себя как дома. Рядом с портретом основателя кафе, сеньора Прокопио,
висела треуголка Наполеона. Дама за конторкой у входа сообщала
интересующимся, что будущий император в бытность никому не
известным генералом заложил свою офицерскую шляпу, не сумев
рассчитаться за съеденный обед[2].
Пул из семи журналистов, договорившись между собой о порядке
интервьюирования черкесского «виконта» Косты, скаредничать не стал
и выбрал именно это кафе с неплохой кухней в качестве средства
расчета с хитрым греком, которого они знали, как черкесского
виконта Барбариоса, хоть это и звучало совершенно по-идиотски.
Газетчики решили, что каждый из них напишет одну статью по мотивам
рассказа месье виконта, обещавшего семь тем. Кому писать, решит
жребий. Стать первым удача выпала господину из «Журналь дю Дюба».
Ему и платить за сегодняшний обед.
После того, как подали «баваруаз», кофе по-баварски с ромом,
горячим молоком и взбитыми желтками, Коста приступил к рассказу. За
столом установилась тишина. Объевшиеся журналисты собрались, взяли
себя в руки, не позволяя послеобеденной дреме восторжествовать над
их профессионализмом.
— Будем считать, что сегодня – вводная лекция, – профессорским
тоном известил их отставной хорунжий. – Расскажу о том, что вообще
представляет собой Северный Кавказ.
Коста вещал долго. Он развеивал многочисленные заблуждения
собравшихся. Например, о том, что Черкесия и Чечня с Дагестаном –
это одна страна. Что в огромном регионе за седой стеной Кавказа
живут одни черкесы. Напротив, утверждал он, огромный край населяют
многочисленные народы. У каждого есть свои отличия, свои желания, и
абсурдно стричь всех под одну гребенку лишь на том основании, что
все носят черкески, кинжалы и папахи, танцуют лезгинку и имеют во
многом сходные обычаи, вроде кровной мести или невероятного
гостеприимства.