— Готов уступить свою очередь. Никто не хочет со мной
поменяться?
Вызвался журналист из газеты «Конститюсьонель». Он засыпал Косту
вопросами. Об условиях содержания пленных, о процедурах и стоимости
выкупа, о расценках на невольничьих рынках Стамбула. Отставному
хорунжему было что рассказать. В чем-чем, а в этой теме он плавал
как рыба в воде.
Вышедшая на следующий день статья произвела эффект разорвавшейся
бомбы. Весь Париж (а за ним и вся Европа через несколько дней)
обсуждал, можно ли верить сообщению газеты. Терявшая подписчиков
либеральная «Конститюсьонель» снова была на коне. Автор статьи
зашел гоголем в обеденный зал. Пожал с чувством руку Косте.
Снисходительно взглянул на Лескюра, но вслух ничего не сказал. Тот
хмурился, не зная, правильно ли поступил.
— Чем сегодня нас порадуете, виконт? Какой деликатес вы для нас
припасли?
— Сегодня? Как насчет кровной мести? Интересно?
Новая тема вызвала ажиотаж. Экзотические обычаи – то, что нужно
для любой газеты, заинтересованной в привлечении к себе внимания.
Сотрудник «Сиекль», популярного, но несколько небрежного издания,
хватающегося за все подряд, довольно потер руки. Сегодня ему выпала
честь угощать виконта и коллег.
— Кровная месть или канла, как ее называют на Кавказе, – это
бич, ужасающий обычай, уносящий ежегодно сотни жизней, – начал свой
рассказ Коста…
«Сиекль», к чести автора статьи, предоставил подробный отчет об
очередной встрече в «Прокопе». Конечно, журналист не удержался от
красивостей и преувеличений («наш собеседник, по-видимому, ныне
скрывается от своих врагов в Париже и, судя по шраму на его лице,
врагов он оставил на Кавказе без счета»), но в целом передал все
верно. Как и было договорено со всеми журналистами, собравшимися
послушать Косту. Он заранее поставил свое условие: пишете с моих
слов – значит, не перевираете мои рассказы, иначе встречам конец.
Газетчики поклялись, что выполнят взятое на себя обещание.
Следующей темой «виконта» стали обычаи и нравы черкесского
дворянства. Тема по жребию досталась Лескюру, и он ни минуты об
этом не пожалел. Рыцарские правила, кодекс чести, особые правила
поведения в жизни и в бою, экипировка – все это произвело сильное
впечатление. В повествовании Косты журналисты углядели тот забытый
старый дух европейского рыцарства, который вдохновлял многих ныне
здравствующих европейских писателей. История о дуэлях с кинжалами
на бурках вызвала не ошеломление, а живой интерес. В этом обычае
газетчики углядели некую изюминку, живое свидетельство многообразия
жизни.