К слову, лишь лицо старца не выражало
безмерного удивления. Остальные шестеро словно покойника ожившего
увидали. Хотя, как мне кажется, выглядел я сейчас и вправду краше в
гроб кладут.
- Покайся, раб божий Михаил, во
грехах перед Господом, - произнёс он, - и да будет тебе даровано
прощение.
Вот тут случился затык. Я совершенно
не помнил своих грехов. Ну перепил вроде недавно, с кем не бывает,
грех-то невелик. Хотя я и крещёный, но в церковь не ходил, а уж тем
более не исповедовался ни разу. Как-то не нужно оно мне было.
Видя моё замешательство, старец чуть
склонился и начал задавать вопросы:
- Блудил ли?
- Нет, - честно ответил я. – Не было
за мною такого греха.
- Лишал ли жизни людей
православных?
Я уже хотел было ответить, что нет –
никого я не убивал. Драться приходилось, но не смертным боем… Да
откуда лезут в голову эти словечки?! Я ж от деда только слышал, да
от отца изредка…
Но губы сами произнесли:
- Лишал, отче. Православных и иных
людей без разбору. Сабля да пуля не выбирают кого жизни лишать.
- Гневался ли?
- И причасто, - тут я был с
говорящим, а говорил сейчас не я, или не совсем я, был полностью
согласен. Глупо отпираться.
- Завидовал ли?
- Нечему, - коротко ответил я, и
внутри всё будто льдом сковало от этого слова. Но не прежним льдом
болезни, но холодом гнева. Того самого греха, в котором я только
что покаялся.
- Гордыней был ли обуян?
- Бывал, - снова ответили за меня, но
и я бы не сопротивлялся. Лгать старцу отчего-то совсем не хотелось.
Как будто сама это ложь была смертным грехом.
- Клятвы данные преступал?
- В малом, - был странный ответ, но
старца он, похоже, совершенно устроил.
Тут старец положил мне на голову
епитрахиль, прежде висевшую у него на шее. Это слова даже я
знал.
- Господь и Бог наш, - снова нараспев
произнёс старец, - Исус Христос, благодатию и щедротами Своего
человеколюбия да простит ти чадо Михаиле, и аз недостойный иерей
Его властию мне данною прощаю и разрешаю тя от всех грехов твоих,
во Имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь.
Только сейчас я понял, что
приподнялся ему навстречу, когда он спрашивал о грехах. Я снова
откинулся на подушку. Меня потянуло в сон, но уже обычный, без
жутких видений и чертей, хватающих за пятки.
- Слава Те, Господи, Святый Боже,
Святый Крепкий, - услышал я перед тем, как снова уснуть. И это была
уже не молитва – старец от всей души благодарил Господа своими
словами. – Спасена Отчизна.