На Литовской земле - страница 20

Шрифт
Интервал


Но развивать эту тему Потоцкий не стал, и я решил, что после нужно будет разобраться самому. Правда, как это сделать, я тогда не понимал.

- После этого Польша включилась в войну с Москвой, - закончил рассказ Потоцкий. – Ну да вы, пан Михал, знаете, как оно дальше было.

Тут память князя подсказала мне, что знаю. Ничем хорошим война с объединившимися Польшей и Литвой для Русского государства не закончилась. Но сейчас у нас не о том разговор.

Ещё не раз возвращались мы в своих разговорах к Люблинской унии. Истинный, можно сказать истый, польский шляхтич Потоцкий буквально смаковал её подробности. Побег литовских магнатов во главе с Радзивиллом Рыжим, новая встреча с королём, когда тот же Радзивилл и Константин Острожский вынуждены были едва ли не унижаться, чтобы им оставили хоть что-то. Насколько мне говорила память князя Скопина Радзивиллы и сейчас одни из богатейших магнатов в Литве, что же было тогда, даже интересно. Наверное, с самим королём посоперничать могли, пока у них земли не отрезали универсалом. Да и Острожские тоже были одними из богатейших магнатов Речи Посполитой.

- После сейма многие земли в тех воеводствах достались польским шляхтичам, - заявил Потоцкий. – Тот же отец битого тобой гетмана коронного, тоже, кстати, Станислав Жолкевский, благодаря дружбе с Замойским стал воеводой русским. Не отстали от него и Вишневецкие, и Конецпольские, и Калиновские. Да и что греха таить, мы, Потоцкие, тоже кое-чего урвали с тех земель. Многих в Польше обогатил Люблинский сейм, скрывать не буду. Иные в магнаты только и вышли благодаря украинным землям, до того им весу не хватало.

Рассказывал он и том, как за прошедшие годы многое поменялось в Литве, порядки стали более польскими, крестьян, прежде не ведавших всей тяжести крепостного ярма закабалили по-настоящему, превратив по сути в двуногий скот. Вот только по мнению Потоцкого это было природное состояние всех кметов. Тут во мне, пошедшем в школу ещё при Союзе, взметнулся гнев, но я подавил его. Делать революцию в отдельно взятой Литве или России и освобождать крестьян от крепостного права я уж точно не собираюсь.

- Это в городах ещё люди живут, - говорил Потоцкий, - на земле же кметы. Они скот по сути, хотя от иной коровы пользы, верно, больше будет, чем от иного кмета. Кмет ленив и коли его не бить почаще, так станет от барщины отлынивать да оброк никогда вовремя не соберёт. Вот и приходится наводить порядок так, чтобы они глаза поднять боялись на пана, пускай бы тот и победнее многих на деревне будет. Иначе покажешь слабость, так они тебя на вилы поднимут или просто прикончат. Вон как родственника твоего Петра Шуйского после поражения при Чашниках кметы ограбили и топором по голове угостили. А всё почему? Потому что один пришёл, раненный, верно, усталый, пеший. Это и решило дело. Потому кметов и надо бить смертным боем, чтобы работали лучше да глаза на пана лишний раз поднять боялись.