За столом с Инной они были не одни. На его противоположной стороне уже сидел Кошкин. Парень ни то чтобы высокий, ни то чтобы из коротышек, но коренастый и напористый, а именно такие революции всегда были по душе. Она их балует. В бытность свою, он кое-как умудрился получить высшее образование, со второго раза, на химическом факультете. Его выгоняли, не с треском, больше как-то шипом и шепотом, аккуратненько так, за организацию митинга на площади Столицы. Сейчас, в группировке «Воля», он числился подрывником. Никто не умел, как он, из куска хозяйственного мыла, пластилина собственного изготовления и наручных часов, купленных в переходе смастерить добротное взрывное устройство. Кошкин пользовался какими-то допотопными чертежами, времен царизма, оттого у него получались крайне старомодные бомбы, но вполне себе действенные. Тикающие, изящные, с синими и красными проводами – производили впечатление, и действовали безотказно. Он был единственным из всей группировки, кто успел побывать в местах заключения. Ну, как «побывать» – успел спрыгнуть с поезда в нужный момент.
Комдив нашего подразделения Гольце, сказал быть с ним поосторожней. Есть мнение, что вся эта история с поездом была придумана полицаями, и он завербованный агент. Никому нельзя доверять. Времена…
И вот не ясно, чем можно подкупить такого старого и яростного противника монархизма. У него ведь кроме этой тертой кожанки и армейских сапог на земле и нет никого. Такого запугать сложно, думал Хэм, но надо быть настороже. Других подготовленных подрывников в Столице сейчас нет, сплошь засланные казачки, или ссыкуны в очочках, что только перед девчонками красуются тем, как они показывают средний палец на плакат Дамира. Такие к войне не готовы. А это уже война, пусть и партизанская, пусть и городская. Автоматы у стражи настоящие, приклады крепкие, и мысли, как бы ловчее тебя скрутить, кинуть в застенок и раздавить. Кошкин – не худший вариант.
– Ну, как настрой, командор? – спросил Кошкин со своим привычным прищуром на левый глаз, и мерзенькой улыбочкой. Его рука в этот момент тушила сигарету. Во влажном воздухе кухни повис сизый дым, а над ним – топор.
– Как всегда – отмеветил Хэм. – Сам-о чего в такую рань поднялся?
– Что значит чего? Мне хочется знать, когда вся эта крысиная возня закончится, и желательно, во всех интимных подробностях.