Я взвешивал эту идею,
следуя за боцманом по палубе, и до того задумался, что не заметил
трюмного люка и загремел вниз, пересчитав задом все ступеньки
трапа. Бизли едва успел отпрыгнуть, иначе я свалил бы его с
ног.
Неудачи или
собственная глупость? Без сомнения, в маске Сундаго я начинал
стремительно тупеть.
- Ушлепок! - с
чувством процедил боцман, сжав кулаки.
Великое Небо, совсем
не нужно, чтобы меня начали бить прямо сейчас!
- Сундаго сделай
ладушки! - сипло зачастил я. - Все сделай ладушки, да! Моя не знать
корабля. Ой, моя виновата! Ой, моя шкодный гад!
Я начал мелко
кланяться, цепляя макушкой бимс потолка.
«Сейчас не
стерплю, - метнулась мысль. - Тронет - врежу. Убью или нет, не
важно. Все и так раскроется. Ахарр!»
Раздув ноздри, боцман
со свистом втянул воздух. «Свалился кретин на мою голову!» -
читалось в его глазах. Он с силой впечатал кулак в ладонь и
отвернулся.
- Пшли.
И я пошел, с плаксивой
миной растирая крестец.
***
- Му-у-у-у!
-
Плюх-плюх-плюх!
- Уреш,
снова...
-
Му-у-у-у-у!
- Заткнись!
- Му-у-у плюх му-у-у-у
плюх-плюх-плюх!
Теперь-то я знал,
откуда на «Благодати» свежее молоко! Ох-х, как же Вандора мне
отомстила! Ох, как же она отомстила-то мне, ребята!
Я был один среди
десяти пеструх, которые непрерывно жевали, мычали и гадили. Смачные
шлепки по обитому жестью полу означали, что мне вновь пора браться
за лопату, нагребать навоз в ведро и выбрасывать в широкий
прямоугольный люк, куда мог спокойно пролезть человек. Сквозь него
было видно, как мерно ходят весла: флагман продолжал свой путь, и я
яростно завидовал гребцам - у парней было настоящее мужское дело. А
я, пожалуй, перемудрил с показушной глупостью, иначе меня не
поставили бы сюда… Хотя кому я вру? Это было сделано по наущению
Вандоры!
- Му-у-у-у!
- Плюх, плюх!
- Ох, заткнись, заткнись, заткнись!
Низкое стойло было
поделено на загончики высотой до середины человеческой груди, по
пять с каждой стороны прохода. В каждом на широких постромках
мордой к стене, так, чтобы едва касаться копытами пола,
висела-стояла клейменая знаком королевского флота корова. Натяжение
ремней регулировалось лебедками. Несколько раз в сутки (время для
каждой буренки определялось по песочным часам) ремни приспускали,
чтобы избежать пролежней. Ослабляли их во время дойки и тогда,
когда судно не двигалось. Вроде бы я читал в детстве, что подобным
образом крестоносцы перевозили через Средиземное море лошадей в
Святую землю, кажется, в книге «Люди, корабли, океаны» Хельмута
Ханке. Эх, детство, куда ты делось…