- Злость, - буркнул я, моргая и отчаянно стараясь прогнать
остатки сна. – На тебя злость.
- Я понимаю, - кивнул он и голос его не изменился, так и остался
мягок и полон нежности. – Но я про амулет, - он улыбнулся,
печальной и доброй улыбкой, как старик с соседней улицы, частенько
приходивший посмотреть, как мы с мальчишками кидаемся сшитыми
остатками бурдюка. И еще я подумал, что с Наташкой отец никогда не
говорил подобным тоном. Вообще никогда, даже когда она еще
маленькой девочкой обдирала коленки пытаясь угнаться за своим не
слишком умным и очень противным старшим братом. Даже утешая ее отец
отстранялся, говорил спокойно, нежно, но как-то холодно. Хотя
раньше я этого не замечал.
Я смотрел на отца. Он, ждал. Не скажу, что терпение было ему
присуще, но иногда он его проявлял. Вот и в этот раз он терпеливо
ждал, позволяя мне проснуться и понять свои ощущения, его ошибка
была в том, что вместе с ощущениями ко мне возвращались и чувства.
Обида все больше захватывала мой разум, а злость на отца
становилась едва ли не единственным, что я чувствовал.
И все же, как бы я на отца не злился, но об амулете я должен был
ему рассказать. Все полностью, что думал о нем, что чувствовал,
сжимая его в руке. И надо это сделать не для него, не для себя, для
Оленьки. Никто, даже отец не должны лишний раз дергать и пугать ее.
Она слишком милый ребенок. И это признаю даже я, что и по возрасту,
и по полу не должен и не может еще пока любить детей. Но Оленька,
Оленька, это другое дело.
- Знаешь, - начал я и закашлялся, горло словно высохло,
мгновенно и так, что даже воздух разрушал его, осыпая песком
плоть.
Отец наклонился поднял высокий стеклянный бокал и протянул мне.
Я схватил и жадно выпил все до последней капли, ощутив на дне
какую-то неприятную горечь.
- Побочный эффект, - усмехнулся отец. – Арсений о нем
предупреждал. Правда сказал, что со временем он будет слабеть, но
пока Оле придется иметь в комнате бочку с водой. Так что я
знаю?
- Кто он? – вместо ответа спросил я.
- Кто он, кто? – отец приподнял брови.
- Аксаков.
- Об этом мы поговорим с тобой утром, - поморщился отец. –
Хочешь здесь, а хочешь поедем куда-нибудь.
- С тобой? - удивился я. - Ты в самом деле думаешь, что я поеду
куда-то с тобой, после того, как ты променял меня на кулон.
Признайся отец, ты проиграл меня Аксакову в карты? И если это так,
расскажи мне о нем. А я в ответ расскажу тебе о кулоне и так и быть
не стану выплескивать на тебя свою ненависть.