– В общем, на что только люди не надеются, когда попадут в
мышеловку, – заметил Оррик позже, пересказывая произошедшее на
совете Чиону. – Даже на таких крыс, как Минмаар.
– Что-то уж больно ты весел для того, кто тоже в этой
мышеловке сидит, – заметил Чион. Оборотень, напротив, был
мрачен.
– Это потому, – сказал Оррик, открывая объёмистый сосуд со
сливовым вином. – что опасность теперь уже неизбежна. Что толку
быть мрачным и задумчивым? Ты вон тоже, когда шёл в Бугуо, решил
попраздновать, поесть вволю на предпоследние деньги.
Говоря это, Оррик обвёл взглядом комнату и покосился в
сторону одной из боковых стен. Он решил не предупреждать Чиона, что
прямо сейчас их могут подслушивать. Тому спокойнее
будет.
– И то правда, – Чион обозрел стол, который слуги накрыли
на четверых, благо про возможность голодной осады на кухне пока не
думали, но ничего не взял, словно боялся объесть Оррика, если
приступит первым. С трудом оторвал взгляд от жареной утки и
спросил:
– Я вот всё спросить хотел. А почему тот вонючий… в
смысле, Янжин, тебя совсем не почувствовал? У него же точно был
второй круг Молодости. Там же, говорят, редко кто не может чуять
духовные тела. Да этот петух и не вышел бы, тряся гребнем, если б
не думал, что за спиной у него чисто. Ты извини, что спрашиваю про
твои умения, я ж не невежда какой, знаю, наглость это, но раз ты,
того, говоришь опасность неизбежна…
– Ничего страшного, – Оррик, в этот момент разливавший
вино, покачал головой. – Просто меня в своё время упорно учили, как
скрывать свои чувства, оставаться непроницаемым, изображать, при
необходимости, простого смертного. Ещё прежде, чем я вообще про
«духовные тела» узнал. У такой подготовки есть свои недостатки. Я с
трудом учусь применять свою духовную силу активно. Зато я могу
прекрасно скрыть себя от лопухов вроде Янжина, которые так
полагаются на сверхъестественные чувства, что забывают пользоваться
чувствами обычными. Поставлю десять к одному, он думал, что заранее
обнаружит любого дваждырождённого ниже Зрелости по движениям
духовного тела. создаваемым эмоциями и намерениями. Сам понимаешь,
намеренье убить – чувство сильное, охота на других дваждырождённых
– дело нервное. Почти всякий себя выдаст, как бы ни был
хладнокровен. Ключевое слово – «почти». А вот если бы Янжин больше
полагался на глаза и уши, то заметил бы меня раньше, чем мой меч
оказался у него в спине. Я не знаю техник, которые могут скрыть от
обычного зрения, даже не пробовал учить, слишком серьёзные у них
недостатки. Теперь-то понятно, Чион? Ну, раз понятно, то берись уже
за еду.