Анна Ивановна взялась обеими руками за голову. Но не заголосила,
не зарыдала. Взглядом окинула внучку, потом незнакомца, потом снова
внучку.
Алена откашлялась и хрипло проговорила:
– Баб, надо бы капюшон зашить, его порвали. Ты поможешь?
Анна Ивановна окончательно пришла в себя.
– Чей? Твой или нашего гостя?
– Его Сан Саныч зовут. Мы сегодня познакомились.
– Давайте я погляжу.
Анна Ивановна протянула руку к куртке гостя и добавила
строго:
– А вы пока вымойте руки и идите на кухню.
Мужчина шумно вдохнул воздух.
– Вкусно пахнет. Печете?
– Да. И вы как раз вовремя.
Алена открыла Сан Санычу дверь в санузел (у Кузнецовых он был
совмещенный и все равно довольно тесный), шагнула к старушке и
обняла, всем телом прижалась. Пристроила пострадавшее лицо к виску
Анны Ивановны. Засопела.
– Что случилось? Я очень напугалась.
– Я тоже. Но… там оказался Сан Саныч, и… все хорошо.
– Где там?
– В Ромашкове. Я к Ленке ездила.
Ленкины родители жили на отшибе, у полей и леса.
В ванной шумно сопел мужчина. Лилась вода. Анна Ивановна
постучала в дверь и каркающим голосом посоветовала взять любое
полотенце. Белое, желтое или розовое. Все чистые. Она их утром
только повесила.
– Угу.
Он вышел, занял собой, хоть вроде и тощий, весь их узкий
коридор. А внучка, наоборот, улизнула в ванную.
Анна Ивановна пошла впереди гостя и вдруг спохватилась:
– Тапочки! Я не предложила вам тапочки. Но… боюсь, у нас нет
подходящего размера.
Кузнецовы, может, и не были самыми красивыми женщинами в мире,
но гордились маленькими ножками. Даже у рослой крепкой Аленки лапка
хоть и была больше бабушкиной и маминой, но меньше, чем у всех ее
подруг. Тридцать шесть с половиной. А Наташа и сама Анна Ивановна,
пока ноги не испортили возрастные шишки-узлы, обе носили тридцать
пять с половиной. Почти тридцать шесть. Это при том, что роста обе
среднего, не Дюймовочки.
Задребезжал телефон. Анна Ивановна показала гостю стул, сказала,
мол, извините и ответила.
В трубке плескался сильный, совсем не старый голос Веры. Подруга
говорила, что Анне несказанно повезло. Матушка Елизавета не только
сама помолилась, но еще и позвала монахинь. Вместе впятером
почитали. И она думает, что все будет хорошо.
Тут подругу отвлекли – травница кружилась с утра до ночи как
пчелка, буквально минуты свободной не имея. Она попрощалась,
сказала: «С Богом» – и отключилась.