— Но и спрос тогда с тебя будет особый, — сказал он. — Коли
узнаю, что на верных слуг моих поклёп возводишь, пеняй на себя.
— Справедливо, — согласился я.
— Может, уже сейчас о чём-нибудь доложить хочешь? — спросил меня
царь. — Или о ком-нибудь?
Я задумался. Крепко задумался, перебирая в мыслях имена и
фамилии. Боярин Лисицын… Доказательств его измены, кроме слов
татарина, у меня не было. Боярин Зубов… Брал деньги у немцев, но
пришить сюда состав преступления будет трудновато. Князь Старицкий,
несомненно, замышляет какую-нибудь гадость, но знал я пока что лишь
о его действиях против меня, а не против царя. Так и вышло, что
даже заложить оказалось некого.
— Нет, государь, — после минутных раздумий сказал я. — Проверки
всё требует.
Иоанн растянул губы в улыбке.
— Я было подумал, начнёшь врагов своих перечислять, — сказал он.
— Лучше бы ты, Никита, пищалями занимался, это ловко у тебя
получается.
— Одно другому не мешает, государь, — сказал я. — Мыслю,
литейщики и пушку мою новую уже отлить сподобились.
Надеюсь, мастер Ганусов своим подмастерьям палки в колёса не
вставлял, а наоборот, помогал и советом, и делом. Надо заехать к
ним, узнать, как дела. И к Андрею Рыбину тоже.
— Ну, коли совмещать одно с другим сумеешь, то Бог с тобой, —
сказал государь. — Всё, ступай пока. Завтра придёшь.
— Слушаюсь, государь, — поклонился я ещё раз и выскользнул из
кабинета.
Очевидно, Иоанну надо было поразмыслить над предложенной идеей,
чтобы все детали обговорить уже завтра. Ну и что-то мне
подсказывало, что перед тем, как назначать меня на столь высокую
должность, он непременно будет проверять меня по своим каналам. Я
хоть и доказал свою верность на деле, этого всё равно мало.
Радовало то, что моя худородность его нисколько не смущала. Да,
Злобины — люди служилые, все до одного, и это ставило меня выше
обычных смердов, но местническая система никогда не позволила бы
мне подняться выше должности сотника или заурядного воеводы
какого-нибудь мелкого острога, даже если бы царь пожаловал меня
боярством.
В опричниках же местнической системы не будет. Поначалу,
конечно, всё равно придётся идти на компромиссы, чтобы народ не
разбежался, да и какому-нибудь вчерашнему городовому стрельцу
неловко будет командовать княжатами и дворянами, но возвышаться все
будут исключительно за свои поступки. По заслугам, а не по
родству.