Нынче же, на совет, великий князь Московский Яндыза-царевича не
позвал – пусть, мол, отдыхает с дороги. А и нечего ему на совете
делать! Хоть и хороший воин, и верен вроде бы, а все ж – горд
несусветно, и – это уж точно! – себя куда выше Василия-князя
считает. Чингизид потому что! Укоротить бы рога… да пока рано – кто
знает, как там, в Орде, сложится? А теперь… теперь-то что?
Отправлять войско – не отправлять? Никто не подскажет, про все
самому думать нужно. Эх, была бы Софья, она б… Тьфу ты, вот ведь
вспомнил, м-да-а-а…
Задумчиво забарабанив пальцами по резному подлокотнику кресла,
князь снова посмотрел на бояр:
- Ну? Чего еще скажете?
- Молиться надо, княже! – вышел вперед духовник, отец
Варсонофий, росточка небольшого, но с брюшком, с бородой рыжеватой,
окладистой.
Светлые глаза священника смотрели весело, круглое лицо
прямо-таки лучилось здоровьем и какой-то внутренней радостью,
которой хотелось поделиться ос всеми. Василию подобные люди не
нравились, но Варсонофий умел хорошо сглаживать грусть да хандру
(жениться на молодой – это его идея!), к тому же был довольно умен,
и умел ум свой почем зря не выпячивать.
- Молиться, а уж потом думать.
Это он правильно сказал – тот час же мысленно согласился князь.
Молиться… отослать всех, подумать сначала самому, со всеми – будто
бы невзначай – посоветоваться, а уж опосля… опосля видно будет.
Василий осторожно – не пронзила бы боль! – поднялся на ноги:
- Верно, молиться пойду. В домовую церкву. И вы – молитеся, а
завтрева… завтрева встретимся.
Приглашенные с поклонами удалились, а князь снова опустился в
кресло – выпил принесенную служкой кружицу горячего сбитня,
ухмыльнулся, махнул рукою духовнику – садись мол, рядом, на
лавку.
- От посольства того всякое может быть, - дождавшись немого
вопроса, тихо промолвил святой отец. – О чем они там с тестюшкой
твоим бывшим договорятся – не знаем. Может, и о Москве, а, может –
об ордынских делах только. Всяко может быть, однако ж, Егория–князя
прыткого, неплохо было б от границ наших убрать.
- О! – князь Василий обрадовано потер руки. – И я про то ж
мыслю. Но… как войско-то дать? Вдруг да Витовт… Ты-то что
скажешь?
- Егория с войском убирать надо – тут и спору нет, - с
неожиданной твердостью сверкнул глазами духовник. – Ладно, сидел бы
в глуши своей, Заозерье, так он же и в наши земли подлез, и с
Борисовичами, князьями нижегородскими – тем еще вражинами –
задружился, и в Новгороде – донесли – палаты себе прикупил. Это
плохо, что в Новгороде.