Приставив руку к уху, Василий с прищуром посмотрел на бояр –
мол, чего это тут я один говорю, а вы отмалчиваетесь? Что за совет
такой? Нехорошо, непорядок.
- То верно ты молвишь, пресветлый княже, - отозвался за всех
«дубинушка» Иван Хряжский. – Тогда и нам надобно войско собрать да
накрепко границы сторожить.
- Да ведь собирается уже войско, - презрительно покосившись на
молодого боярина, негромко произнес воевода – сорокалетний князь
Можайский. – Ты ж, княже Василий
Дмитриевич, сам указанье давал. Теперя вижу – поступил
мудро.
Василий спрятал усмешку – польстил, польстил воевода, ну да
ладно, как государю без лести поданных? Тогда он как и не государь
вовсе, ежели не боятся, не трепещут, не льстят. Пусть. В меру
только. А войско московский князь ив самом деле приказал
потихонечку собирать, после того письма наглого, писанного
самозваный заозерским князьком Егоркой… Мхх!!! Вот-то гад еще!
Прошлолетось Москву, собачина, взял да разграбил – хитрова-а-ан, да
и людишек воинских - ватажников клятых – у него полно. Хорошо, хоть
сам князь упасся, Бог миловал, а вот супругу, Софьюшку, в монастырь
Вознесенский подстригли, инокиня теперь. На Москве монастырь-то,
рядом, одначе – близок локоть, да не укусишь, обратного – в мир –
ходу нет. Да и нужен ли, ход-то? Софья, конечно, супругой была
неплохою, да уж больно горда, обидчива, властна! Сама хотела
заместо князя править, помыкать мужем – потому-то Василий, честно
сказать, не сильно-то по ней и печалился, тем более – жениться
замыслил… А что? Раз уж теперь холостой! Смотрины назначить,
невест… он ведь еще крепок, вот только суставы, ноги… Ну да с
хворью лекари справятся, а жену молодую иметь – кому ж не любо?
Только вот тестюшка-то бывший – Витовт – обидится… Уже обиделся, да
покуда с немцами орденскими у него дела были. А теперь вот – еще и
ордынцы послов шлют. И этот еще, заозерский выскочка, письмишко
наглое прислал…
Василий закрыл глаза, припоминая. Предлагал князек Заозерский
(хоть и князек, да силен, силен, собака!) на Орду походом ратным
вместе пойти, мол, тогда и ему победа легче достанется, и князю
московскому доля серебра, у басурман взятого, прежний достаток
вернет.
Великий князь еще тогда подумал, если победят - будет в ханах…
ну, не друг, а не враг хотя бы, а если разгромят - одной головной
болью меньше. Всегда можно сказать, дескать. Егорка этот сам против
моей воли в набег пошел. Хотел, собирался было уже часть войска
Орду пограбить отправить, и отправил бы, коли не явился вчера с
докладом татарский царевич Яндыз, посланный с отрядом своим границу
литовскую караулить.