- Ага, ага, понимаю. Значит, наши-то ватажники у нижегородских
князей зимовать будут?
- У них. Только ты хлыновским атаманам покуда про то не говори -
рано.
- А коли спросят?
- А коли спросят, скажи, мол, к весне ближе решит князь, где
ватагам встретиться. Главное сейчас – согласием их заручиться. Про
долю их я в письме отписал, а ты в том не уполномочен.
- Что, княже?
- Слова своего не имеешь.
Отдав последние наставления Федору, Вожников хотел было
спуститься вниз, во двор, да, проверив хозяйским глазом недавно
выстроенную угловую башню, нанести визит в гостевые хоромы,
предоставленные нынче царевичу Яндызу со свитою. Князь уже накинул
на плечи теплый, подбитый волчьим мехом, плащ – на улице-то за
последнюю неделю похолодало изрядно, как и должно быть б в декабре
– однако, спуститься с крыльца не успел, нагнала черноглазая
хохотушка Палашка – сенная девка Елены. Нагнав, поклонилась в
пояс:
- Дозволь, князюшко, слово молвить.
Егор пожал плечами:
- Ну, молви.
- Княгинюшка к себе кличет, видеть хочет.
- Встала, значит?
Молодой человек улыбнулся – утром поднялся осторожно, беременную
супругу будить не стал, вот и проспала голубушка аж до обеда
почти.
Отпустив Палашку, Егор бросил на лавку плащ и быстро прошел в
опочивальню. К его удивлению, Елена уже была одета – синее длинное
платье тонкого шерстяного сукна, поверх накинут легкий распашной
кафтан ордынского кроя, с разрезными, завязанными сзади, рукавами –
летник, желтый, с красной опушкою и маленькими золотыми пуговицами.
Платье очень Еленке шло, особенно – к васильковым глазам, ну а
летник – тот к волосам золотистым, коих юная княгинюшка вовсе не
стеснялась и вопреки всем традициям под убрус не прятала, разве что
стягивала узким серебряным обручем. Знала – мужу волосы ее очень
даже по душе… и не только мужу. А раз есть такая красота, так чего
ж ее прятать? Местные священники да монахи, может, то и осуждали,
да помалкивали – попробовали бы вякнуть! Крутой нрав княгини все
хорошо знали, да за глаза говаривали – внешность, мол, ангельская,
а внутри-то – бес! Вот и опасались связываться или, как тогда
говорили - паслись.
На столе, в серебряном поставце, ярко горела свечка – если б
Егор не знал свою супругу так хорошо, так подумал бы – забыла. Ан,
нет, не так! Ничего не забывала Еленка и ничего зря не делала.