Царевич все же окинул подозрительным взглядом округу. И сам себе
ухмыльнулся – чего так переживать-то? Какой тут подвох, когда с
одной стороны – купцы - ордынские гости, а с другой… с другой – под
его, Яндыза, командованием нынче три с половиной сотни не самых
последних рубак, набранных Василием из Верховских княжеств! Уж там
никогда не поймешь, чья земля – то ли русская, то ли литовская,
одно словно – пограничье, никакой толком власти нет, и повадки у
всех соответствующие. Нет, вообще-то эти парни Яндызу нравились –
по сути, он и сам был такой же, как они – изгой, и всего за душой –
верный конь да острая сабля. Воин!
- Что-то ты припозднился, приказчик Кузьма, - не сходя с коня,
покачал головой царевич.
Посланец похлопал глазами и снял с головы порядком-таки
замусоленную шапку, кажется, беличью, а может, и из собаки, кто его
знает? Вообще, Ордынец одет был простенько, неприметненько, как при
его делах и положено – армячок, грубого сукна полукафтанье, сапоги
дегтем – чтоб воду не пропускали – смазаны.
Яндыз не удержался, съязвил, нос поморщив:
- Ну и запах же! Ты, Кузьма, словно бы не в приказчиках – в
углежогах. Так что скажешь?
- А… - приказчик опасливо огляделся по сторонам и, никого не
заметив, привязал коня к вербе.
- Ты глазами-то не стреляй - я заплачу, как уговаривались. Ну? –
сощурив карие глаза, чингизид пытливо взглянул на собеседника.
- Припозднились нынче мы, - поспешно, но как-то издалека начал
тот. – Растаяло все, поплыло – дороги нету, вот и пробирались
шляхами еле-еле, да чрез болота – по гатям, а гати те…
- Хватит про гати, - не выдержал Яндыз. – Дело говори! Какие из
Орды вести?
- Дак я и говорю, - посланник несколько раз поклонился и
дернулся, отчего стал напоминать тряпичную куклу, коей по
праздникам тешили народ кощунники-скоморохи, потом шмыгнул носом,
и, понизив голос, поведал о том, что к каравану уважаемого
сарайского купца, работорговца Якшан Кудяма, прибились какие-то
непонятные люди, и вовсе ни на каких торговцев непохожие.
- Чем непохожие? – тут же перебил царевич. – Повадками? Одеждой?
Обликом?
- Да нет, - Кузьма махнул рукой. – По одежке да облику – татарва
и татарва, чего ж…
Тут Яндыз покривился, подумав – а не рубануть ли по наглецу
саблей? Почему б и нет? Какой от такого малахольного толк? Сколько
времени уже говорит – а толком-то еще ничего не сказал... но, и не
признал в тохтамышевом сыне татарина – значит, и возможные,
подосланные братцем Булатом убийцы, не признают… хотя, они ведь и
просто выспросить могут – кто есть кто при князе московском
Василии?