— Консуэло. Сначала ты.
И все же — как мне это поможет? Возможно, никак, но опасно
спешить с выводами.
— Как будто вы не знаете, сестра, — с вызовом ответила Консуэло.
— Дядя выгнал меня с сестрами и братом на улицу, когда разорился и
нечем стало кормить сирот. «Найдешь как прокормить», — так он
сказал, а что дом отцовский и деньги материны…
— Стой! — я воздела руки вверх и тут же прикусила губу. В момент
сестра Шанталь оказалась побеждена юристом. — Расскажи
подробнее.
Консуэло посмотрела на меня задумчиво, натянула на лоб чепец,
который и до драки съехал на затылок, и после этого демонстративно
оглянулась на Лоринетту. Та была без головного убора — это что-то
должно было означать?
— Матушка моя — дочь богатого купца, брат ее, Альфонсо, сын моей
бабки от второго брака, а может, и не брака даже, — не слишком
охотно пояснила Консуэло. — А отец мой — господин Гривье, был
стряпчим. Я грамотная!
Сказала она это так, что я не стала скрывать удивления. Стало
быть, грамота — удел не каждого здесь. Что же…
— И твой дядя взял над тобой и твоими сестрами и братом опеку
после смерти родителей? — прозвучало для монашки, наверное, слишком
заумно, но Консуэло все поняла.
— Да, сестра, — кивнула она. — Но когда дядя разорился, только
дом и остался. И тот в залоге. И он выгнал нас, у него своих детей
шестеро.
— И сколько ты… побиралась на улице? — Побиралась ли или
Лоринетта права? Но Лоринетта молчала, потупив взор. Не хотела
перебивать меня или ждала подходящий момент, чтобы вмешаться.
— Три года без малого, сестра, — отозвалась Консуэло с
нескрываемой гордостью и вздернула голову, ни дать ни взять
королева. В первую секунду я опешила, но сразу же поняла, что
гордится она не тем, что была бродяжкой, а тем, что сумела на улице
выжить. Возможно, выжили и ее сестры и брат. Спрашивать об этом
было пока преждевременно. — Пока стража не поймала меня и не
притащила сюда. Ох, как я обрадовалась. Можно честно работать и
иметь над головой крышу, а на столе — горячую похлебку. И ведь есть
еще и детский приют для Терезы, Микаэлы и Пачито.
— А ты? — спросила я у Лоринетты. История Консуэло была
незатейлива и ужасающе несправедлива. Где-то рядом должно стоять
побиение камнями и закапывание по плечи в землю, но о чем было
говорить? — Хочешь сбежать, так почему не уйдешь?