В такие моменты, как сейчас, мне начинало казаться, что имперцы
— особая ветвь эль-туань, почти другая раса, хотя мы и говорили на
одном языке и разделяли некоторые обычаи. Жители королевства Шоралл
тоже молились Властелину, но все же не растворялись в вере до
полного самозабвения.
Между тем кузен продолжал говорить. Рассказывал, как его
отцу-императору — моему дяде — было больно узнать о гибели сестры и
племянников. Рассказывал, что дядя очень хотел бы увидеть меня. И
если Дракон позволит…
— Если Дракон позволит, я буду рада побывать в империи, Тор, —
кивнула я кузену. Мне было приятно слышать, что брат моей матери
беспокоился обо мне, но вместе с тем я понимала, каким окажется его
решение, если однажды встанет выбор между моей жизнью и приказом
Дракона.
Крыша беседки пыталась защитить меня от моросящего дождя, но
каждый порыв ветра бросал внутрь все новую гроздь мелких капель.
Часть оседала на лице и стекала сладкими слезами, часть блестела
жемчужинами на одежде, не впитываясь. Это я пыталась
усовершенствовать свое умение управлять стихией Воды, но получалось
пока не очень.
Проще всего было создать общую стену Силы, загородив себя не
только от дождя, но и от ветра. Но я хотела разделить стихии:
оставить вокруг вольное движение воздуха, но поймать дождь. Пальцы
плели узоры из невидимых, ощутимых лишь для эррэ, Нитей, но те
высказывали. Я чувствовала, как они повисают рядом, издевательски
дразнясь.