3. Воспоминания.
С ней с детства происходили странные вещи, но она пыталась их
забыть, заставляя себя думать, что это все лишь сон. Это началось
со смерти её матери, когда та, лежала на смертном одре, прижимая к
груди новорожденного младенца. Марфе тогда было всего шесть лет, и
она только что потеряла своего любимого отца, а всего три месяца
назад почил и её дед, после того, как год харкал кровью. Бабка
умерла еще до её рождения, а родителей у матери и вовсе не было,
она была сиротой. В тот день, когда умирала её мать и новорожденный
брат, Марфа стояла на коленях у её постели и молила бога о
выздоровлении той и просила прощения за свои мелкие грехи, которые
и грехом назвать было трудно. Она сидела в одной льняной рубашке по
щиколотку, без узоров, без кружев, в простой серой рубашке,
подаренной еще теткой Авдотьей, сестрой её отца. Поверху на шее
висел крестик на темно-серой лоснившееся веревке, который
теперьсжимала девочка в своей крохотной ладошке и, часто в слезах,
целовала его, ведь видя такие старания, ей не могут не помочь
высшие силы. Но у высших сил были свои планы и мать и
новорожденного брата, и, издав предсмертный страшный вздох,
навсегда перестала дышать и смотрела теперь стеклянными глазами в
иной неведомый мир. Но Марфа еще была не готова в это поверить и
молилась дальше, еще усерднее, чем прежде, а через несколько минут
покинул это мир и родившийся сутки назад некрещеный новорожденный.
Тогда Марфа еще и не знала, что и её годовалый брат тоже был уже
болен, но пока она послушно молила бога, как и советовала ей перед
уходом её тетя Авдотья. Это теперь, вспоминая, она понимала, как
жестоко поступили с ней взрослые, оставив одну с умирающей матерью
и только рожденным братом. Одну, поставить на колени и просить
помощи у высших сил, когда они были все обречены.
Когда Марфа, сидя на коленях, вдруг поняла, что не слышит, как
дышит мать, она осторожно встала и заглянула на постель, где та
лежала, не реагируя, уставившись стеклянными глазами в потолок. У
Марфы все еще дрожали руки от страха и от голода (она не ела все
эти мучительные три дня с момента начала родов у матери), она
осторожно притронулась до бледной руки матери, которой она все еще
держала уже мертвое тело новорожденного, но на прикосновение оно не
реагировало. Марфа притронулась еще раз и еще, потом стала трясти
мать за плечо, но, увы, все тщетно. Из её рта вырвался отчаянный
крик, и она припала к постели, громко рыдая.