И ведь даже психологу не покажешься,
чтобы там гипнозом, к примеру, вытащить все воспоминания.
Специалист задаст закономерный вопрос: что с вашей памятью,
батенька? Ах, амнезия? А позвольте-ка полюбопытствовать и заглянуть
в вашу медицинскую карточку. Не имеете? Очень странно, даже
подозрительно.
Я вздрогнул, представив дальнейшие
перспективы. И это в лучшем случае. А если доктор согласится и под
гипнозом выяснит, кто я есть на самом деле? Здравствуйте, мягкие
стены и научная статья про пациента с раздвоением личности в
каком-нибудь психиатрическом медицинском журнале.
— Что?
— Научную работу забросил? — повторил
Геннадий Анатольевич, с понимающей улыбкой глядя на меня.
— Ну-у-у… — пожал я плечами, не зная,
что ему ответить. — Пока времени нет… Вот материал наберу, тогда и
за диссертацию можно… — неуверенно соврал я, припомнив сюжет одного
из любимых фильмов. — Без практики оно как-то не так, — развёл
руками. — Сами понимаете. Любой школьный учитель фору даст.
— Ну да, ну да, — преподаватель
покачал головой, соглашаясь с моими доводами, но я видел, что не
убедил его своими планами на будущее. — Ты вот что, Егор… Где,
говоришь, работаешь? — поинтересовался Почемучка.
— Учителем в сельской школе, —
отрапортовал я, надеясь, что эта информация заставит Геннадий
Анатольевича отстать от бывшего студента. Неперспективный же стал.
Но не тут-то было.
Почемучка просиял, похлопал меня по
плечу и объявил:
— Прекрасно! Прекрасно, Егор…
Александрович, если память меня не подводит, коллега?
— Не подводит, — подтвердил я.
— А знаете, что, Егор Александрович,
— хитро прищурившись, начал Геннадий Анатольевич. Я напрягся. — А
приезжайте-ка вы ко мне в гости с вашими ребятишками.
— С какими? — глупо переспросил
я.
— С учениками, с уче-ни-ка-ми, —
хохотнул Почемучка. — Что, Горыныч, не привычно оказаться по другу
сторону баррикад?
— Каких баррикад? — продолжал тупить
я.
Голова раскалывалась от боли,
единственное, чего я хотел, чтобы препод Егора оставил меня в
покое. Внутри тлела надежда: как только человек из зверевского
прошлого покинет мою жизненную орбиту, физическое состояние
наладится.
— Ну как же, товарищ Зверев, теперь
вы — мой коллега. И не только мой. Припоминаете свой курс?
— Ну… припоминаю… — снова соврал я,
чуть поморщившись.
— Самые гениальные хулиганы, —
восторженно охарактеризовал Геннадий Анатольевич сокурсников Егора.
— Уверен, в школе вам скучать не придётся.