— Княже! — Веслава улыбнулась, и в
ее голосе мелькнула тень облегчения. — Жив! Запад отбился?
— Отбился, — буркнул я, вытирая пот
со лба тыльной стороной ладони. Кожа горела от соли и грязи, что
въелись в нее за утро. — Но они не сдаются. Лагерь строят. А здесь
что?
— Сфендослав, — коротко ответил
Ратибор, кивнув на север, туда, где река изгибалась, скрывая часть
вражеского стана. — Окапывается. Два лагеря, укрепления. Не
торопится, но готовится.
Я прищурился, пытаясь разглядеть его
среди фигур внизу. И вот он — Сфендослав, князь Новгорода, стоял в
центре лагеря, окруженный своими варягами. Его доспехи — богатые, с
пластинами, что блестели на солнце, — выделяли его среди прочих.
Длинный плащ развевался за спиной, а голос доносился даже сюда, до
стены. Он отдавал приказы, указывая рукой то на мост, то на
укрепления. Воины вокруг него двигались быстро, без суеты, выполняя
команды с точностью, какой я не видел у войска Игоря. Это была не
просто армия — это была машина, слаженная и готовая к бою.
— Он наверняка убил Игоря, — сказал
я вслух, больше для себя, чем для них. Голос мой прозвучал хрипло,
но твердо.
Ратибор кивнул, не отводя глаз от
лагеря. Его молчание было красноречивее слов — он думал то же
самое. Два носителя против одного. Весело. Хотя нет, не одного —
Ратибор тоже был со мной, тоже носитель системы, и это уравнивало
шансы. Два на два. Но Сфендослав явно знал, как использовать Вежу
лучше нас обоих.
— Княже, — Веслава шагнула ко мне,
ее лук качнулся на плече. — Если он так окапывается, значит, не
будет спешить. Ждет чего-то?
— Ждет, пока мы ослабнем, — ответил
я, глядя на лагерь. — Или пока запад снова ударят. Они там тоже
лагерь ставят, отдыхают. Это не отступление, а передышка.
Алеша подался вперед, сжимая копье
сильнее.
— Так что делать? — спросил он. —
Сидеть и ждать, пока они нас с двух сторон сомнут?
— Нет, — отрезал я. — Ждать — значит
проиграть. Надо бить первыми, если будет шанс.
Я задумался, прикидывая, что у нас
есть. Запад отбился, но там стены потрепаны, людей мало, а
катапульт нет. Восток крепче, но если Сфендослав решит ударить
через мост, нам придется держать его всеми силами. И тут мой взгляд
упал на восточную часть стены, чуть дальше вдоль реки. Силуэты.
Высокие, угловатые, знакомые. Катапульты. Они стояли в ряд, их
деревянные рамы блестели в утреннем свете, еще влажные от росы.
Рядом мелькали фигуры людей — Степа, Илья, Милава. Я замер,
чувствуя, как внутри что-то щелкнуло.