Я чувствовал, что Дуб сообщал что-то бо́льшее. Но мне не хватало
понимания. Как в той истории с измерениями.
— Да, я хочу научиться. Ты можешь дать мне мудрость и силу, Дуб?
- мне казалось, что каждая следующая умозрительная реплика, если
можно так сказать, получалась легче и свободнее.
— Ты уже учишься. А мудрость и сила изначально даны каждому
разумному. Развивать их, оставить как есть или отказаться от них —
личный выбор. Тобой всегда двигал долг, воспитанный с юных лет. Ты
был должен слушаться, выполнять указания, соответствовать
ожиданиям. Не вини за это родителей, это не их ошибка. Их самих так
воспитали. Долг и рабство — разные вещи. Ведь даже понятия
отличаются. Вас слишком давно приучили подменять одно другим.
Казалось, я по-прежнему понимал не всё, что сообщал Дуб. Так
бывает, когда начинаешь учить чужой язык и читаешь текст на нём —
догадываешься о смысле по знакомым словам и контексту. А ещё мне
припомнились учения и религии, где деревья давали знания. И везде
это откровенно порицалось. Но те, кто повисел на копье, прибив себя
к стволу, или отведал плодов, признавались равными Богам. Правда,
пользы с того было очень по-разному.
— Он определенно хорош, Митяй! Он учится на несколько порядков
быстрее. До сказки о вашем одноглазом Боге дошёл после третьего
вопроса, из которых один был данью вежливости, второй показал его
человеком чести, а третий раскрыл его слабость.
Лесник светился гордостью, будто я был его любимым учеником или
родным сыном.
— Да, ты можешь стать сильнее и мудрее, Яр. Ты слишком часто
умирал за краткий промежуток времени даже для людей. Потеря части
себя — всегда смерть, что бы ни говорили ваши пророки. Ты сохранил
жизнь, пусть и волей случая. И взял её в свои руки. Я полагаю, тебя
ждёт большое славное будущее. Или спокойная размеренная жизнь.
Потому что теперь ты знаешь, что сам волен выбирать дорогу.
— Задавай свой вопрос, Дуб, - попросил я. Мне в голову не шло
больше ни единого вопроса, которым стоило бы прямо сейчас
озадачивать разум такого уровня и масштаба. В ней, в голове, вообще
стало как-то просторно и свободно. Казалось, все накопленные за всю
жизнь знания могли поместиться в спичечном коробке. А я стоял даже
не под сводами храма вселенской мудрости. А под высоким чистым
небом. И мудрость была вокруг меня. Я знал, что могу научиться
находить её сам.