Я сел рядом. Змея посмотрела на меня непонятно — я не знаток
змеиной мимики. И уползла с камня, словно решив, что мне погреться
нужнее. Или что я тут не надолго. Я закурил и достал бутылку,
осматривая окрестные деревья. То, что слева, показалось мне вполне
подходящим. И ветка торчала в мою сторону крепкая такая,
внушительная. Хорошо, что полянка нашлась — обычно крепкие большие
ветви у сосен в лесу высоко начинаются.
Голова проходить и не думала, продолжая болеть так, что
казалось, будто беспрерывный комариный писк звучит не снаружи, а
изнутри, на одной ноте, изматывающе. Хотя, может, так и было. В
глазах плыло. Потянувшись за бутылкой, уронил её на камень, но
разбиться она почему-то не успела — подхватил. Просто немного
пролилось. Ну, ничего страшного. Мне не жалко.
Из рюкзака достал трос, вынутый утром из багажника мёртвого
Форда. Там как раз крюки удобные на концах, тяжёленькие, кидать
сподручно должно быть. А вон на тот пригорочек я встану. Там вниз
уклон, под той самой нужной веткой и начинается. Почти метр, должно
хватить. Так, это продеваем сюда. Тут перехлестнём. Осталось
придумать, как на ветке закрепить свободный конец.
Я с задумчивым видом осматривал оранжево-желтую с зелёными
пятнами ветвь сосны над головой. Сзади, от камня, вдруг раздался
глуховатый старческий голос:
— Бог в помощь!
– Спасибо, – с трудом выговорил я, обернувшись.
Будь я в лучшей форме – наверняка подумал бы о том, что эту
самую фразу, произнесенную этим же самым хрипловатым голосом, уже
где-то слышал. Там и ситуация, вроде бы, сходная была. Только людей
среди участников не было. Как и лучшей формы у меня сейчас.
На камне сидел усатый дед с сивой щетиной на тяжёлом подбородке.
На ногах у него были вытертые до серой ткани стоптанные кирзовые
сапоги с заправленными в них синими брюками. Тоже очень не новыми.
На плечах висела застиранная куртка от старого камуфляжа - «Флора»,
ещё не «Цифра». На голове – фуражка с треснутым в двух местах
козырьком и зелёной лентой околыша. Пограничник, наверное. Хотя я в
армии не служил, а знания черпал в основном из книжек. И
преимущественно – бесполезные.
– Я бы узел другой вязал, – продолжал неожиданный дед, скрутив
самокрутку и прервавшись после слова «узел», чтобы лизнуть край
газетного листка.
А я вдруг понял, кого он мне напоминал этой фуражкой. Дядю Митю
из кино «Любовь и голуби».