«Кувшином!»
Как скажешь. Живым быть лучше.
«Я живее всех живых!»
Ну-ну, — хмыкнул я, уже окончательно выходя на дорогу.
Слишком уж стали бугристыми поля, и я стал проваливаться в каждую
ямку.
Повисло молчание, но недолгое. Бессмертный не мог не
говорить.
«Какие у нас дальше планы?»
Планы… — Я задумался, — простые. Найти секту
покрупнее, не сдохнуть по дороге и потом не отсвечивать. Мало ли
какими способами эти культиваторы могут тебя отследить.
«Что ж, план хороший», — вдруг довольно
произнес Ли Бо, — «впервые ты озвучил дельную мысль. Лучше
затеряться среди сотен других практиков, и там, где тебя смогут
защитить Старшие».
Мысленно я представил его словно старого седого мастера из
старых гонконгских фильмов, который довольно потирает свои длинные
усы. Это было даже немного забавно.
«Чего лыбишься, как идиот?» — словно с прищуром
спросил Ли Бо.
Да так… Пытался себе представить, как ты выглядел бы в
человеческом обличье.
«И что смешного ты там себе представил?!»
Да так…
«А ну выкладывай! Да когда я был в человеческом теле,
все женщины бегали за мной, где бы я ни
останавливался!»
Ага. Верим. Конечно. А усы у тебя были?
«А как же, длинные, красивые…эм…»
Седые?
«Какие, к демонам, седые?! Мои усы были чернющие, как
смоль. Моя гордость».
Невольно вспомнилась сцена из одного фильма, где герой красил
свои усы. В радикальный черный цвет.
«Кто-то едет…» — вдруг сказал Бессмертный
прервав мои воспоминания.
А?
Я резко обернулся. Ли Бо был абсолютно прав. Сзади кто-то ехал.
Пока что это был лишь силуэт на дороге, но с каждым мгновением он
неумолимо приближался.
«Всего лишь старик», — констатировал
кувшин.
Однако беспокойство меня не покидало. К нам приближалась старая
деревянная телега, и теперь ее уже было слышно. Она скрипела,
тарахтела, запряженная худющей клячей, а управлял ею такой же
дряхлый, как и его лошадь, старик, похожий на сморщенную сушеную
курагу. На голове его была широкая соломенная шляпа. И это было не
лишним, так как был полдень и солнце здорово так напекало.
Вскоре он поравнялся со мной, и внутреннее беспокойство во мне
лишь усилилось.
Я что, боюсь этого дряхлого крестьянина? — спросил я
сам себя. Откуда этот страх?
«Он какой-то странный…» — поделился своими
подозрениями Бессмертный.
И так вижу… А в чем странность-то?
«Пока сказать не могу».