К храму мы прибываем только вечером. Немногочисленные монахи,
облачённые в чёрные балахоны, падают в почтительном поклоне, когда
двуликие возвращают себе человеческий облик, и следуют за Сиддом
внутрь храма.
Я здесь ещё не бывала. Храмы принято обходить стороной,
поскольку обитель Лунобога всегда считалась дурным местом. При
храмах проводят погребальные службы, отправляя души за грань жизни.
Лунобог – покровитель царства мёртвых, а Солнечная богиня
приглядывает за живыми. В храме нет дверей, но внутри на удивление
тепло. Возможно, дело во множестве разведённых костров в больших
чашах.
– Девка, не отставай, – один из воинов грубо толкает меня в
спину.
Я делаю лишний шаг вперёд и едва не врезаюсь в Сидда. Он, в свою
очередь, оборачивается и, схватив меня за шкирку, тащит рядом с
собой.
– Отпусти! – я дёргаюсь, снова чувствуя тяжесть его злости.
Психика сходит с ума. Если в лесу я ещё качалась на волнах
нерешительности, то теперь близость необратимого стала
чувствоваться так же явно, как холод и дым разведённых в храме
костров. Я не выдерживаю и нахожу в себе силы на ещё одну
попытку.
Бежать бессмысленно, но, может, среди послушников найдётся
добрая душа?
– Помогите! Меня увозят против воли! Дайте знать об этом
Валфрику! Пожалуйста!
Сидд встряхивает меня будто котёнка, так что я вскрикиваю от
страха и боли. Сразу становится очевидно, что помощи не будет.
Никто не решится. Но, может, хоть кто-то передаст весть моему
возлюбленному? Он наверняка не представляет, что здесь творится. Не
догадывается ни о чём…
Неожиданно вперёд выходит один из монахов. Тёмная одежда
полностью скрывает его тело, лицо перемотано платком так, что видно
только глаза. Его плавного движения я пугаюсь больше, чем если бы
никто из присутствующих не обратил внимания на их приход.
– Лунобог не терпит принуждения, – слышу я сухой бесстрастный
голос. Кажется, этот монах уже немолод.
– А ты уверовал, что знаешь все его помыслы, человек? –
насмешливо спрашивает Сидд.
– И тем не менее я не могу позволить вам пройти, – спокойно
отвечает монах.
Мне становится страшно. Я не знаю, кто этот человек, но я
восхищена его спокойствием и безразличием сместившегося на него
злости безликого.
Сейчас я поняла, что до этого момента Сидд чувствовал лишь
раздражение. От его эмоций подрагивает пламя, казалось, храм
многократно усиливает их, будто сам Лунобог недоволен тем, что мы,
смертные, устроили тут.