Самарин слегка поморщился:
— Николай Александрович, сейчас речь не об этом. Мы выявили
грубейшие методологические ошибки. Все испытания необходимо
проводить заново, по классической методике. Это займет не меньше
месяца.
— Месяца? — я перебил его. — А вы в курсе, что завтра приемка
военного заказа?
— Увы, — Самарин развел руками с деланным сожалением. — Наука
требует точности. Нельзя рисковать, принимая непроверенную
продукцию.
Величковский внезапно хмыкнул:
— Любопытно... А скажите, уважаемый Александр Петрович, почему в
вашем заключении используется та же терминология, что в недавней
статье инженера Курочкина из «Сталь-треста»? Я как раз вчера
читал.
По лицу Самарина пробежала легкая тень. Один из его спутников
нервно кашлянул.
— Это возмутительное предположение! — академик побагровел. — Я
требую...
— А я требую, — я поднялся из-за стола, — чтобы завтра вся ваша
комиссия присутствовала на испытаниях. Будем проводить их по любой
методике, какую вы предложите. И сравним результаты с любыми
образцами, которые вы предоставите.
— Но позвольте...
— И еще, — я улыбнулся. — Думаю, товарищу Орджоникидзе будет
крайне интересно узнать о вчерашнем ужине в «Праге». Говорят,
осетрина была превосходной.
Самарин побледнел, торопливо запихивая бумаги обратно в
портфель:
— Мы... мы подготовим новое заключение. С учетом дополнительных
обстоятельств.
Когда делегация поспешно удалилась, Величковский вытер платком
вспотевший лоб:
— Знаете, Леонид Иванович, а ведь они всерьез хотели нас
остановить. Но что-то меня беспокоит. Как-то слишком топорно
действовали.
— Именно, — я кивнул. — Это только первый удар. Я уверен, что
следующий будет гораздо серьезнее.
За окном снова накрапывал майский дождь. До решающих испытаний
оставались считанные часы.
Телефонный звонок раздался в три часа ночи. Я только задремал
над последними расчетами, когда резкая трель вырвала меня из
полусна.
— Леонид Иванович! — в голосе дежурного диспетчера звенела
паника. — Беда! Состав с броней... его отправили в Новосибирск!
— Что?! — я мгновенно очнулся. — Какой Новосибирск? У нас
приемка через шесть часов!
— Сам не пойму! — диспетчер почти кричал в трубку. — Накладные
были правильные, я лично проверял. Но состав ушел час назад по
другому маршруту. На станции говорят – указание с
сортировочной.