Безуспешно прождав так некоторое время, девчонка все же была
вынуждена вернуться к своим обязанностям. После многодневного
путешествия через пески подуставшие механизмы эшелона нуждались в
обслуживании – чистке, смазке, замене износившихся прокладок и
регулировке клапанов. Так что несколько дней стоянки вовсе не
обещали расслабленного отдыха, почти все имеющееся в их
распоряжении время обещало уйти на соответствующие процедуры. Ну а
после – в обратный путь!
Практически полное отсутствие свободного времени не позволяло
Трасси, как и членам экипажей других эшелонов, спокойно выйти в
город, чтобы более-менее полноценно его осмотреть. В результате,
все населенные пункты, где доводилось побывать их каравану, слились
у нее в один сплошной перрон, забитый галдящей толпой. И разница
между ними выражалась разве что в нюансах говора и акцентов общего
гвалта.
Кверенс, конечно же, стоял особняком, поскольку его белокаменные
стены, увенчанные остроконечными сторожевыми башенками, спутать с
чем-либо другим было решительно невозможно. Да и очередь из
прибывающих караванов могла образоваться только здесь. Столица
Империи, как-никак.
А вот все прочие городки и поселки выглядели для Трасси как
однообразное нагромождение облупленных досок и выцветших вывесок,
среди которых сновали точно такие же безликие люди. Товар
обменивался на деньги, деньги на товар, а все прочее, что
находилось дальше протянутой для рукопожатия руки, превращалось в
однородный серый фон.
Поскольку дел у девушки хватало, она почти весь день провела в
машинном отделении, в окружении потрескивающих остывающих
механизмов, орудуя тряпкой и масленкой. Ее худенькая фигурка
позволяла пролезать в самые дальние уголки без необходимости
снимать внешние панели, чем Лажонн активно пользовался, экономя
время и сократив до минимума численность команды. Трасси, впрочем,
не возражала, поскольку именно здесь, среди промасленного металла
она чувствовала себя на своем месте, испытывая трудно объяснимое
ощущение уюта, как будто стальные валы и шестерни приходились ей
близкими родственниками.
Покончив с первоочередными работами, Трасси смыла с себя под
душем грязь и копоть, после чего выбралась на верхнюю палубу. Здесь
она с большой кружкой горячего чая устроилась на видавшем виде
кресле, предварительно выколотив из него по возможности весь песок
и пыль.