- Он нас когда-нибудь зашибёт… - Метелька остановился, упёрся в
стену и попытался разогнуться. – Точнёхонько я тебе говорю,
зашибёт…
- Если и зашибёт, то не до смерти, - я потёр саднящий бок. – А
когда зашибать будет не он, то возможны варианты. И не стони, не
так сильно тебе досталось.
- Ага… не сильно. Так бахнул, что всё нутро отбилось. Мне порой
кажется, что все мозги из нас вытрясет…
- Было бы там чего вытрясывать… давай, шевелись, ты ж не хочешь
к завтраку опоздать.
И в животе заурчало, намекая, что опаздывать и вправду не след,
ибо тогда можно и вовсе без завтрака остаться. Знаю. Проходили.
Распорядок дня тут был простым.
Подъем.
Разминка, как её именовал Еремей. Занятия утрешние, больше пока
похожие на избиение младенцев, хотя к Еремеевой чести бил он очень
аккуратно, и даже на землю ронял бережно. Я-то это понимал, пусть
от понимания легче не становилось.
Ну не привычно было Савкино тело к этаким вывертам.
Категорически.
И оказалось, что все-то мои прошлые знания с умениями вкупе, они
только и дают, что понимание процесса, но никак не помощь в
обучении. Что ноги не желают становиться правильно, а рукам не
хватает силы, чтобы удержать даже деревянную сабельку. Что падает
тело упрямо мешком, не желая группироваться, и что легчайшее
прикосновение вялыми мышцами воспринимается как удар.
И главное, я думал, что какой-никакой прогресс был… может, и
был, но настолько мизерный, что болезнь и месяц валяния в койке
напрочь его перечеркнули.
Нет, сейчас-то, определённо, стало получше, но… в общем, пахать
нам и пахать.
И не только на площадке, где бойцы тренировались.
Тут вся жизнь – учёба.
Вон, завтрак, к которому нужно явиться не только вовремя, но и в
виде должном, ибо за стол могут и не допустить.
Потом учебные классы, потому как к нашему образованию тоже
вопросы имеются. Грамматика, арифметика, литература, чтоб её,
чистописание и каллиграфия, латынь и древнегреческий. Основы
государственного права. Уложения. Геральдика…
Занятия с Тимофеем и тенью.
И вечерняя пробежка с вечернею же разминкой. Ну, чтоб, по словам
Еремея, нам, набегавшимся, спалось лучше.
В общем, пряникам в дворянской жизни места не оставалось.
К завтраку мы успели.
И только Метелька привычно ворчал, что это дурость – мыться
перед завтраком, что зазря воду переводить и можно было
полотенчиком обтереться, потому как там, под одеждою, тело чистое.
А что чутка взопрело, так до вечера при нашей нынешней жизни ещё не
раз и не два взопреет.