Маг развел руками.
— Есть вещи, которые лучше не обещать никогда. Я понял это не
так давно, Мартин. Если бы я знал, как повернется судьба...
— Так оно, так, — герцог согласно закивал, — я не в обиде,
Вельбер. За эти годы я не раз слышал о тебе. Многое слышал... Все,
что ты делал, определённо было не зря... Ну, рассказывай, что
нового у тебя?
— Ровным счетом ничего. Разве что взял ученика, но не знаю,
выйдет ли из него толк... Мартин, — маг помрачнел и нахмурился, не
зная, как начать разговор, — я приехал с дурными вестями. Но ты,
кажется, знаешь даже больше меня...
Вилленхоф вопросительно взглянул на него.
— Разочарую тебя, друг: я здесь, как в склепе. До меня тоже,
порой, долетают какие-то сплетни… Но так было во все времена.
— Понимаю… Земли Белиньи полнятся слухами — но я, как и ты, знаю
цену досужим разговорам. Я списал всё на привычку Леона нагнетать
страх перед магами… И искать камни я тоже не стал: если бы меня
поймали с ними, верёвка была бы мне обеспечена.
Герцог зло хлопнул ладонью по столу.
— Мерзавец Белиньи всё никак не уймется... Подлец боится
собственной тени, чего ты от него хочешь?
Вельбер горько усмехнулся. Подойдя к столу, он вытащил из-под
одежды платок и аккуратно развернул его на столике. Камень скатился
с него, разбрасывая алые искры. Вилленхоф отпрянул.
— Верь слухам, Мартин, — маг убрал платок в карман, — иногда они
не лгут... Я нашел этот камень у тебя в землях. В твоем лесу.
Герцог молчал, осторожно трогая самоцвет крупными морщинистыми
пальцами.
— Возможно, это лишь случайность, и камни, как бы они не
появились, они исчезнут, — продолжал Вельбер — если так, то бояться
нечего. Но я не верю в случайности, Мартин. Прежде мы часто искали
ответы в твоих снах. Твой дар, он всё еще с тобой?
Герцог поднял на него задумчивый, неспокойный взгляд.
— В последнее время мне снятся тревожные, странные сны, но все,
как один, неясные. Я приказал укрепить замок, утроить запасы, но
сны не проходят. Быть может, я делаю что-то не так. Я устал искать
ответы, но, быть может, — он снова осторожно прикоснулся к лежащему
на столе самоцвету, — это — и есть ответ? Что ты думаешь об этом,
Вельбер?
— Не знаю, Мартин... — чародей покачал головой, — у меня только
предчувствия, но слишком уж страшные, слишком уж сильные.
— Ты говоришь о легендах, мой друг, — как будто бы напомнил
Вилленхоф.