— Мясо. Моё! –прощёлкал
предостерегающе им, сбивая сразу чужой темп и напор. Так-то лучше,
неудачники.
В пыльном нежилом помещении хаос:
разбитая мебель в щепы; посеревшие полотна ткани, обрывками
струящиеся со стен; заброшенные гнезда птиц; старый помет крыс
среди огрызков больших книжных листков. Я, на всякий случай оббежал
помещение по кругу.
И так три раза.
Злость не проходила. Мяса — нет.
Проклятье. Соня опять меня обманула! Остановился возле возвышения
правильной прямоугольной формы. На поверхности смятая потускневшая
золотая чаша, древняя фотография в черной раме, в гроздях пыли у
подножья старые кости. Такие старые, что их даже младшие перестали
грызть, а те грызут всё — это все знают, всегда голодные.
Легко запрыгнул на импровизированный
стол и присел, готовый в любую секунду, прыгнуть вперед. В груди
клокотало. Вспомнил про кость. Спустится погрызть? Голод не утолит
— слабо поможет, а авторитет могу потерять навсегда. Может, здесь
найду что-нибудь? Зашарил руками по столу. Смятая чаша, блеснув
боком, упала в пыль, и просела в сером пуху, легко теряясь
навсегда. Еды, конечно, не было. Наткнулся на старую фотографию.
Едва поднял. Тяжелая рама. Строгий лик в желтом круге осуждающе
косо смотрел на меня, как будто достоверно знал, что я хотел тайком
погрызть кость! Еще бы Соня увидела — и можно было бы кокон менять.
Бросил в пыль и фотографию. Она тоже медленно тонула в комьях
радиоактивной пыли, но лик все также с укором продолжал смотреть на
меня. Не меняя позы, оперся руками об поверхность и предостерегающе
зашипел. Угрожал образу, а досталось двум легионерам. Они как раз в
разбитом арочном проеме показались и затоптались нерешительно,
боясь переступить порог. Но я — то видел, как они воловьими глазами
сканировали нежилое помещение, выискивая нежную еду.
А увидели меня.
Я оскалился и громко рыкнул.
Легионеры привычно оскалились в ответ, но видя мою уверенную
характерную позу, чрезвычайно удобную позицию для атаки, так и не
решились войти.
Не теряя достоинства, они медленно
отошли. На пороге показалась Соня. Быстро оценив мой уровень злобы,
она мило оскалила зубы и прошла вовнутрь помещения. Практически не
останавливаясь, отыскала длинную тяжелую скамейку, перевернула и
осторожно присела на краешек.
Скалясь, я продолжал смотреть на
девушку. Неторопливо водя головой, реально оценивая каждое
движение. Странно, но сейчас от Сони не исходила вербальная
агрессия. Лучики душевного тепла так и струились из нее, готовые
меня обхватить в кокон и восполнить недостаток тепла. А мне очень
хотелось за что-нибудь зацепиться и наконец-то окончательно
поставить жирную точку в амурных отношениях. Я затряс головой,
сбивая дьявольское наваждение.