Часовой преградил дорогу.
— Чего тебе, оборванец?
— Я Вал из Цурга, — он махнул
рукой в сторону ближайшей деревни. — Меня прислал староста забрать
трупы пойманных гонцов. Похоронить надо по-божески. Позволите?
Страж нахмурил кустистые брови
и уставился на Вала недобрым взглядом.
— Что-то я тебя раньше здесь
не видел.
— Так я и не здесь живу, давно
уж в Роггдоре служу писарем. Матушка у меня в Цурге, старенькая
уже. Сестру как прошлым летом замуж выдали, так одна она осталась.
Я-то, как узнал, что здесь творится, приехал за ней присмотреть. И
ладно голод — не впервой, зимой ещё и хуже бывало. Но то, что с
гонцами сделали... — Продолжая тараторить, Вал оглянулся по
сторонам, приблизился к стражу и перешёл на шёпот. — Против божьего
закона это, мужики. Эти парни виновны лишь в том, что выполняли
господский приказ. Разве не заслужили они достойные проводы хотя бы
поэтому?
Стражи переглянулись. Тот, что
буравил Вала тяжёлым взглядом, пожал плечами.
— Тебе-то какое дело
до этих трупов?
— Так вот этот, — Вал ткнул пальцем
в сторону висевшего на воротах обезглавленного гонца, — Ханк это,
соседушка мой. Родимое пятно на ноге видишь? Вот по нему и опознал.
Наш он, деревенский, да тоже давно в Эллисдоре жил. В деревне и
должен остаться. Прошу вас. Ради милости Хранителя.
— Ладно, — наконец
проворчал часовой. — Пойду спрошу. Гец, глаз с этого
голодранца не спускай.
Вал с облегчением выдохнул.
— Спасибо.
Время текло медленно. Валу начало
казаться, что часовой и вовсе не вернётся, когда тот наконец-то
появился.
— Дозволено, —
проворчал он. — Но можешь взять только того, который
из твоей деревни. И как ты его тащить собрался? Где
твоя повозка?
Вал нервно расхохотался:
— Так ваши же
и забрали третьего дня. Вместе с остатками репы.
— Он сглотнул, стараясь не выдавать отвращения.
— На себе понесу.
Второй страж
брезгливо поморщился.
— Вот же дерьмо.
Он уже разлагаться начал.
— А то я не вижу. Может есть тряпица какая
завернуть тело?
— Не-а. На такое точно
ткань расходовать никто не даст.
— Проклятье. Ладно. Поможете
мне его снять?
Часовой метнул на Вала ещё один
грозный взгляд.
— А жёваной морковкой
в рот тебе не плюнуть? Надоел ты мне, парень.
Последняя услуга, потом проваливай.
— Конечно-конечно, —
торопливо согласился наёмник. — Возьмёмся!
Он обхватил неестественно
мягкие ноги покойника. Казалось, у того сейчас отвалятся
конечности. Почерневшая кожа грозила лопнуть от малейшего
прикосновения. И воняло от этого трупа так, что Вал
то и дело подавлял приступ тошноты.