Стараясь даже не глядеть на
омерзительное зрелище, часовой вытащил из-за пояса нож и одним
махом перерезал верёвку. Вал рухнул на задницу, обнимая труп.
— А неплохо
смотритесь, — хохотнул второй страж. Вал только сейчас
заметил, что говорил он с южным акцентом,
да и сам был похож на гацонца.
— Не богохульствуй, добрый
человек, — отозвался беглец. — Не то гореть
тебе в Арзиматовом пекле.
— Все там будем, парень.
Но сначала я бы хотел взять Эллисдор
и заглянуть-таки в знаменитый бордель мадам Ивонн.
Вал дёрнулся как от удара.
Хорошо, что Кати успела уехать. Но выбралась ли?
И как далеко смогла пробраться в сторону Спорных земель?
Не случилось ли чего по дороге? Она могла постоять
за себя, его Кати, да и в головке у неё
водились мозги. Но Северный тракт не был местом для
одиноких путниц. Вал много раз порывался бросить эту затею
со спасением эллисдорцев и просто отправиться искать свою
женщину. Но смог бы он простить себя позже, зная,
что мог попытаться сделать хоть что-то? И простила бы его
Кати, узнай она, что он мог и не сделал?
Она бы, конечно, ничего не сказала, но наверняка
перестала бы его уважать.
Вал не мог позволить себе стать
трусом. Ради Кати, ради Черсо, что остался там, за стенами.
Ради эрцканцлера, который пока что находил в себе сил
оставаться человеком. И ради памяти Артанны, которой некогда
поклялся отвоевать Гивой.
Он вдохнул воздух, наполненный
вонью разлагавшегося тела, вдохнул так глубоко, что грудь едва
не треснула — чтобы не забывать, что дело его
грязное. Затем медленно поднялся и взвалил покойника
на плечи.
— Мож голову возьмёшь?
— спохватился часовой. — Вон она, на пике висит.
— Обойдусь, — буркнул
Вал и, пошатываясь от слабости и напряжения,
направился прочь от лагеря. — Спасибо.
Как же он скучал
по Кати. И как же вонял этот безголовый
засранец.
***
— Ваша милость, осторожнее!
— рыкнул Веззам и в который раз мысленно обругал
Граувера за беспечность: рванул навстречу огням столь
уверенно, словно прогуливался по Гацонскому тракту,
а не исследовал древне сооружение. Пришлось поспешить
следом, пока правая рука короля не переломала обе ноги.
Ганс на бегу прищурился.
— Гвардейцы!
— выдохнул он. — Наши, слава Хранителю.
Веззам удивлённо уставился
на помощника эрцканцлера. Глазастый как кот, раз умудрился
рассмотреть опознавательные знаки гвардии в этом
полумраке.