Непонятно почему, но звучавшая из
всех углов речь на немецком и знакомая песня навеяли Косте
ассоциации с нацистами. Осталось лишь дождаться патруля и громкого
«Хальт!»
Накаркал.
В зал вошли полицейские в ментиках,
застегнутых по зимнему времени на все пуговицы. В тех самых
ментиках, которые сотворили из советских милиционеров «ментов» на
языке уголовников. Сразу направились к столу, занятому семейством
Варваци. Потребовали «папирен». Грозно предупредили о необходимости
регистрации. И, ограничившись строгой нотацией, величественно
удалились.
Глист, как ни в чем не бывало,
затянул новую песню. Народ в зале, замерший с кружками пива в
руках, отмер и продолжил веселье. Снова на лица вернулись
добродушные улыбки, исчезнувшие, как по мановению ока, при
появлении наряда стражников.
«Что за чудеса! Трактирщик, уверен,
послал мальчонку за ментами проверить подозрительных иностранцев,
возмечтавших о бокальчике сухого в краю склонов, заполненных
виноградниками!» – тут же сделал вывод Коста.
…— А что вы хотели, мой дорогой? –
объяснял ему особенности австрийского просвещенного абсолютизма
барон Швейцер. Встреча с ним состоялась ранним утром: Карл
Фердинандович по-стариковски вставал ранехонько. – Здесь все
доносят. Поголовно! Привратник нашего посольства, мой домовладелец,
ваш хозяин постоялого двора. Все! В душе они добряки и мухи не
обидят. Но, повинуясь долгу, тут же связываются с Верховным
полицейским и цензурным придворным ведомством. А уж оно-то держит
все под контролем. Всё-всё! И газеты, и книги, и эмигрантов, и даже
господина Бидермайера!
— Господина?! – не на шутку удивился
Коста. – Мне казалось, что «бидермайер» – это название
стиля.
Швейцер удовлетворенно кивнул. Его
выцветшие глаза блеснули по-молодому.
— Жил да был скромный сельский
учитель Самуэль Фридрих Заутер из Флеингена, человек прямолинейного
ума и деревенской простоты. Пописывал наивные, но искренние стишки,
воспевающие добродетели среднего класса. После его смерти два
шутника из местной газеты опубликовали сии вирши под заголовком
«Избранные произведения Вейланда Готлиба Бидермайера». А что в
итоге? Вымышленный персонаж подарил имя целой эпохе, сформировал ее
художественный характер, затмив своим величием реально живших
государственных мужей и великих виртуозов, как Моцарт или Людвиг
ван Бетховен. В городе, где всё дышит музыкой! Где ее боготворят
все от мала до велика!