Кроме словесной шелухи, нашлись какие-то хозяйственные подсчёты
и всевозможные чеки с погашенными расписками, в которых Ладожский
то выступал должником, то заимодавцем. Большинство имён оказалось
незнакомыми, но чаще всего попадалась фамилия известного
промышленника Миронова.
Тот владел громадным автозаводом в Тверской губернии,
выпускавшим основную часть грузовых автомобилей, которые сейчас
решительно вытесняли на улицах Петрограда ломовых извозчиков.
Миронов одалживал Евгению самые большие суммы — по нескольку тысяч,
а иной раз и оказывался должен, впрочем, гасил эти расписки на
следующий же день. Для миллионщика суммы были мелкими, но их
регулярность вызвала вопросы и желание поговорить с ним в первую
очередь.
Большинство сумм в расписках были заметно скромнее, нередко
меньше сотни рублей. Если Ладожский действительно промышлял
шулерством, то делал это весьма осторожно и не наглел — надо
думать, именно поэтому до сих пор не попался полиции на глаза.
Аккуратно разложив расписки и счета по времени, выписав имена и
собрав в разные папки, Константин сосредоточился на записной
книжке.
Большинство имён перекликались, большинство записей — относились
к тем же самым распискам, которые Константин уже нашёл, но
попадались и «непогашенные».
Кроме того, несколько раз попался некий В. без телефона и
каких-то ещё признаков, который пару раз в месяц передавал не вовсе
уж маленькие, но незначительные на фоне тысяч Миронова суммы —
порядка ста рублей. Записи об этом В. имелись двух видов: «Получил
от В. N рублей» или «говорил с В.» Для ещё одной
жертвы шантажа мелко. Возможно, В. давал некие незначительные
поручения? Но какого рода?
Какой-либо стройной системы в этих встречах не прослеживалось —
или Ладожский по безалаберности не всё записывал. Иной раз встречи
шли подряд, иной — получение сумм. Последними сорока рублями
покойный разжился за три дня до смерти.
Ни князь, ни его супруга в заметках не фигурировали — или денег
от них Ладожский не добился, или попросту осторожничал и нигде эти
суммы не указывал. Всё же расписки давались с той или иной долей
добровольности, чего нельзя сказать о добытых угрозами деньгах.
Газеты были последней недели, среди них выделялась только одна,
от тринадцатого января. Обыкновенная газета с обыкновенными
объявлениями обо всём на свете: от предложений о знакомстве до
некрологов, от продажи посуды до найма квартир, от поисков места
для службы и до потерянных собак. Ладожский не облегчил поиски и
ничего не подчеркнул, так что газету пришлось отложить — возможно,
она вообще случайно затерялась и не попала в мусорную корзину.