Обернулся, заметив, что мерзкие твари
облепили моих товарищей с ног до головы. Дарлин, как и я,
сбрасывала их на пол, давила ногами. Ковалёв хватал ежа,
подбрасывал вверх отправлял в полёт ударом кулака, так что
несчастная гадина отлетала метров на пять, впечатываясь в стену.
Полковник явно развлекался, ему это даже нравилось. Хряп! Хряп!
«Ежи» все прибывали, вцеплялись в руки, в плечи, прыгали по куполу
силового поля над моей головой. Мне это надоело. Я выхватил
бластер. Пшш! Прошелся лучом по куче мерзотин, оставляя лишь серую
пыль.
— Не трать заряд! — Ковалев с силой
сжал мне руку. — Тринадцать-десять! Убери эту хрень!
Андроид сделал шаг. Раскрыл руки. И
на мгновение исчез в быстро-мелькающих движениях. Плюх! Плюх! Из
его рук выскакивали плотные сети, набрасывались на стайки мохнатых
уродов. Сетка сжималась, выбрасывая из дыр фонтанчики зеленоватой
жижи. Оставались лишь блестящие лужи с будто натянутой
поверхностью, в которых дрожал свет фонарей, утопленных в потолке.
Пфф. Сетка скукоживалась до маленького комка, а когда раскрывалась,
в ней оставалась лишь кучка плоских шкурок.
— И много здесь этих зверюг? —
поинтересовался я, стряхивая со своего скафандра мохнатые ошметки.
— Как на той космической станции?
— Это другие мрази. Они не такие, как
там. Я потом тебе расскажу. Они не очень опасные. Но все равно надо
быть начеку. Понятно? И не вытаскивать свой бластер понапрасну.
Сами решим проблему. Понял? Двуногих существ больше надо
бояться.
— Вот таких? — я махнул рукой в
направлении лестницы.
У Ковалёва вытянулось лицо, сузились
зло глаза, раздулись крылья носа.
По ступенькам кособоко переставляя
ноги, медленно спускался мужик в светло-сером комбезе.
Мертвенно-бледное, почти белое плоское лицо, круглые вытаращенные
глаза. Руки висели плетьми, словно из них вытащили все кости.
Вздернутый, будто отсутствующий нос и привлекающий внимание
открытый рот с торчащими мелкими желтыми зубами.
— Это твой Семенов? — поинтересовался
я.
— Да какой, б… Семенов, мать твою за
ногу! — разразился Ковалёв матом. — Это…
И тут я понял, эта гадина человеком
быть никак не может. Круглые глаза твари вывалились из орбит,
завращались, как стеклянные шары, левый по вертикали, правый по
горизонтали. Остановились на нас. Чудище замычало, запрокинув
голову, зашлось в диком, пронизывающим до самых печенок гоготом. На
удивление резво спрыгнуло в низ лестницы. И челюсть его стала
падать, увеличивая рот, который вскоре превратился в огромную
пасть, размером с ковш экскаватора.