Прошел в полуоткрытую дверь с
табличкой «32». Нет, небольшое помещение на унылую тюремную камеру
мало походило, скорее на двухместное купе в скоростном поезде.
Аккуратно застеленные кровати в глубоких овальных нишах, освещенные
мягким оранжевым светом из незаметных светильников. На второй ярус
шла лестница из металлических труб с резиновыми вставками на
ступеньках. Над кроватью первого яруса овальный экран. Такой же
экран, поменьше, был на противоположной от двери стене. Под ним
стол с мониторами, клавиатурой.
Перед столом, опустив голову, сидел
темноволосый с проседью на висках мужчина, руки связаны за спиной,
веревка обвила лодыжки. Форменная темно-синяя рубашка, темные
брюки. На грудном кармане бейдж — «Семенов А. Б.» Голова его
бессильно упала на грудь. Ковалёв, словно боялся обжечься,
придвинулся, отклонил голову назад. Отпустил и в отчаянье заслонил
лицо рукой.
Рот и нос погибшего закрывали плотные
полосы скотча. Умирал он, видимо, долго и мучительно. Убийцы
перекрыли ему кислород. Возможно, даже стояли рядом, наблюдая со
злорадством, как он дергается в попытках глотнуть воздуха.
— Ты можешь его… — Ковалёв отнял руку
и вопросительно посмотрел на меня.
Я отрицательно покачал головой.
Слишком много времени прошло. Тело уже обмякло, на лице расплылись
трупные сизые пятна.
— Ну попробуй хотя бы, — полковник
уже умолял.
Я вздрогнул, услышав шорох за спиной,
мягкие шаги. Но тут же успокоился. Дарлин незаметно вошла, обняла
меня за талию.
Вздохнув, я выпустил золотую стайку
из рукава скафандра. Наноботы зависли над головой несчастного,
мягким мерцающим светом прошлись сверху донизу. И золотистым
облачком вернулись ко мне, исчезли в хранилище у локтевого
сгиба.
Ковалёв сглотнул, тяжело задышал. И
выскочил из камеры. Я слышал, как он грохотал дверьми, от чего,
казалось, содрогалось все помещение. Бах, бах, бах. И потом
повисла, заполнив все пространство, мучительная тишина.
Я деликатно высвободился из объятий
Дарлин, дошел до двери, за которой стоял полковник. Его лицо
выражало боль, отчаянье и злость одновременно. Это помещение
вмещало уже четыре кровати в нишах. На полу, связанные спинами друг
к другу застыли мужчины в таких форменных рубашках и брюках. Их
мёртвая неподвижность объясняла всё без слов. Но я решил все же
проверить, подошел ближе, поднял голову одного, второго. У всех
заклеены рот и нос. Убийцы или убийца очень хотел доставить себе
удовольствие понаблюдать, как они беспомощно дергаются в попытке
заполучить хотя бы глоток воздуха.