— Не сметь! Вся прибыль и убытки по пути следования принадлежат
мастеру пути! Всё будет посчитано, реализовано и каждому участнику
начислена доля за участие! — прокричал старый моряк.
— Это моя добыча! Мой трофей! Мое возвышение! — рычал в ответ
Максуд. Ситуация изменилась в очередной раз. Все матросы и
оставшиеся в живых воины перешли на сторону капитана, хоть со
страхом, но оголив оружие, а напротив стояла лишь троица
кочевников, да не находил себе места кормчий у руля.
— А это мой корабль! Пока на тебе гуань, ты взял на себя
ответственность за сохранность груза на протяжении всего пути! Ты
продал свой меч и кровь! — не испугался хозяин джонки.
— Он прав, брат, — примирительно положив руку на плечо мечника,
произнесла Ляосянь. — Мы взяли на себя обязательства. Опусти
меч.
***
В самую большую лодку посадили семерых гребцов, а позже
привязали её к джонке, тем самым придав ускорение гружёному
кораблю. Медленно, но уверено торговый корабль набирал ход, а за
ним болтались на сцепке, треща бортами, еще четыре лодки.
Изначально было на три больше, только слишком близко к перу руля
закручивало корму затянутых к бортам , и был риск поломки в
результате удара.
Легкораненым оказали помощь, кое как перемотав порезы, позже
отправив их расчищать палубу. Трупы пиратов просто и без затей
перевалили за борт, предварительно освободив от всех ценных вещей,
включая обувь и оружие. И из наваленной кучи трофеев предложили
пятерым героям битвы выбрать себе по одной вещице.
Максуд долго выбирал оружие, но прямого меча в предложенном не
было, потому забрал элементы брони поверженного оборотня. Ляосянь
демонстративно отвернулась, а вот Госра с огромным любопытством
тщательно перебирал прибыток казне мастера пути. Радостно
вскрикнув, он достал простую холщовую веревку с затертой бронзовой
пластиной. Затем хитро улыбаясь, подошел к сестре.
— Максуд говорил, что твои уши нас накормили, вот ответная
благодарность, — с этими словами протянул девушке ладонь. Две
серьги, щедро инкрустированные нефритовыми камнями, перекочевали в
руку Ляосянь. А у нее выступили слезы на глазах. Братья решили, что
это из-за подарка, не зная основной причины.
Память вновь перенесла ее в недалекое прошлое. Когда в комнату
шумно зашел отец, пропахший потом и дымом, в полном боевом доспехе.
Поспешно прошелся, раздавая приказы прислуге, а затем, оставшись
вдвоем, опустился возле нее на колени. С той же улыбкой, что сейчас
у колдуна, он протянул ей эти же самые серьги.