Жан уже год прожил в этом мире, и пока никого не убил. Не
собирался и начинать. Но этот чёртов турнир… Хозяин поискал глазами
Лаэра. - Оказывается, тот перебрался под один из стогов и спрятался
там от солнца в короткую тень. Толстяк скинул с себя шлем с
подшлемником, стёганную куртку, и теперь не спеша расстёгивал
пряжки на длинных, во всю ногу, поножах.
- Ты что творишь? Я же приказал не раздеваться! - рявкнул
Жан.
- Помилуй, господин. Я пока сражался, чуть не сдох от жары в
этом доспехе. Сердце скачет у самого горла. Три пота с меня сошло.
Коли хочешь моей смерти, так сразу убей. Зачем эдак-то мучить?
Солнце и правда, припекало. Шлем и кольчуга самого Жана были уже
горячими на ощупь, а пот пропитал и рубаху, и стёганную куртку.
Солёные капли с бровей капали на нос, стекали на губы.
«Ладно. Пожалуй, и правда, на сегодня хватит. Если я сейчас, как
и Лаэр, поймаю тепляк, то это вряд ли поможет на турнире».
Жан кинул на землю щит. Вложил стальной меч в ножны. Принялся
снимать доспех:
- Ги! Вода у нас есть?
- Есть. Но только горячая, в котелке… И уже не вода, а почти
готовая похлёбка!
- Ясно. А где ты сумел дрова раздобыть? Вокруг же ни кустов, ни
деревьев.
- Там, - Ги неопределенно махнул рукой.
- Что «там»?
- Телега старая валялась. Селяне, наверное, бросили… Ну, я вынул
из неё пару жердин.
- Старая, говоришь? Бросили? - Жан, скинув шлем и кольчугу на
руки Хельду, сделал несколько шагов в том направлении, куда махнул
Ги, говоря про телегу.
- Ну, не совсем старая. Но раз хозяев рядом нет, значит,
бросили… - Жан сделал в том же направлении ещё несколько шагов и
разглядел на соседнем поле дощатый настил с колёсами, но вовсе без
бортовых жердей. Обернувшись к одноногому слуге, укоризненно
покачал головой.
- Так что же, лучше было нам остаться без горячей похлёбки? -
всплеснул тот руками. - Или лучше мне было спалить твой складной
стул? Или этот… ларец? Больше-то ничего деревянного у нас…
- Молчи уже, - поморщился Жан, стягивая с себя насквозь
пропотевшую стёганную куртку.
В Эймс они приехали до заката. Точнее, немного не доехали до
жилых кварталов теперешнего города. Они въехали туда, где прежде
располагался древний меданский город Эймесиус и остановились прямо
среди городских руин, обрамлявших Эймс, в двадцати шагах от
развалин древнего меданского ристалища. Вокруг этого огромного, как
стадион, здания, конструкцией напоминавшего колизей, уже стояли
десятки походных шатров с прибывшими на турнир рыцарями и их
свитой. Чуть поодаль раскинули свои палатки и расставили столы
местные торговцы едой, питьём и другими товарами. На самом
ристалище, заросшем по пояс травой, трудились косари, делая его
местом, более пригодным для зрелищных состязаний. Вдоль северной
стены «колизея», разваленной до состояния груды кирпичей, работали
плотники, сколачивая вдоль ристалища длинный помост с высотой пола
почти в человеческий рост. Южная и восточная стены «колизея»
сохранились почти до самого верха, и там, на каменных ступенях,
заменявших сидения, уже собирались какие-то зеваки.