— Только тут уж ты сам. Там бабка неадекватная, — сказал
Ухватов. — Тем более, что мне нужно сделать кое-какие звонки.
Я достал свой сотовый телефон, посмотрел на отсутствующие
показатели сети, удивленно поднял глаза на Ухватова.
— У меня спутниковый. Спецсвязь, — злорадно ухмыльнувшись, мой
сопровождающий достал аппарат и стал вертеть его в руках. — А что,
такую игрушку не выдали? Не положено?
Я не стал обращать внимания на ужимки Ухватова. Хотя вопросы к
некоторым людям, которые утверждали, что здесь и связь мобильная
уже налажена, и рация сработает, были. Не добивает, словно глушилки
работают. Но РЭБ далеко отсюда, фронт — почти за триста километров,
складов и каких-либо важных объектов тут нет.
Взяв ящик с гуманитарной помощью, я направился к двухэтажному
дому.
— А ну, стой! — не дойдя до двери метров пять, я услышал
требовательный голос.
Женский, но явно принадлежавший старушке. Прямо представился
образ такой бывшей сотрудницы НКВД, которой сам Судоплатов руку
жал, или не руку, а что иное. Хотя зря я так о таких людях со своим
казарменным юмором. Это кремень, а не люди. Может быть, только
этого я всегда и боялся — быть недостойным таких вот стальных
людей, их подвигам той войны, на которые мы равняемся и сейчас. И
не без основания.
— Я пришел с помощью. Впусти, мать! — сказал я, ставя ящики на
землю и поднимая руки.
Прямо-таки знал, что на меня направлен ствол. Чуйка, развитая на
войне, никуда не делась.
— Слышь, сыночек! — отозвалась бабуля. — Всех тех, кого рожала,
знаю поименно и в лицо, как это ни странно. А вот тебя не рожала.
Или пьяная была, что не помню. Дак не пью ведь, как в пятнадцать
годков бросила пить, так и не пью. Какая я тебе мать?
А бабка-то с юморком!
— Так в дом-то пустишь? — спросил я, улыбнувшись.
— Тебя впущу. А того хлыща, что сейчас по телефону названивает,
пристрелю, если к двери подойдет. Я, знаешь ли, милок, за свою
долгую жизнь научилась дерьмо не только по запаху отличать, но даже
по походке. Выложи все из коробки, я видеть должна, с чем в дом ко
мне заходят! — говорила женщина, и ей даже хотелось
подчиняться.
Причем дело не только в некоторой комичности ситуации и в том,
что я под дулом огнестрела. Есть такие командиры, которые своей
энергетикой сразу же дают понять, что люди они стоящие и за ними
можно идти. Похожее чувство возникло у меня по отношению к хозяйке
дома. Даже и не рассмотрев эту престарелую валькирию, я проникся к
ней уважением. Ухватов, вон, откровенно боится старушки. Он
сволочной, а такие должны бояться.