Я прикинул, а сам-то я в другие времена поступал вот так же со
своими подчинёнными? Назначал виноватым без особых разбирательств?
Подходящего ответа сразу не нашлось, да и место и время были
неподходящими для таких раздумий, а тут и Алексей Максимович,
похоже, подходил к завершению выволочки:
- Мне всё понятно. Очень жаль, Воронцов, что наши отношения
перешли в такую фазу. А мне вас характеризовали, как дельного
сотрудника. Что ж, тем хуже. Теперь уж я буду внимательно следить
за вашей работой. Идите пока!
Самым многообещающим было это «пока». Я вознамерился было
всё-таки выяснить, о чём вообще речь идёт, но Большаков жестом
пресёк мои поползновения. Что ж, когда начальство требует выйти,
приходится подчиниться, а не задавать глупые вопросы типа «почему».
Начальник, он и в Африке начальник (кстати, почему именно «в
Африке», а не в Австралии, например, кто знает?)
Тайна поведения Алексея Максимовича приоткрылась для меня на
следующий день. Оказалось, что вчера на совещании в УВД наш шеф при
докладе опять допустил свой промах: «я, как начальник милиции…», на
что получил сдержанно-саркастическое замечание от секретаря
парткома, что он пока ещё совсем не то, кем себя величает, и не
известно, будет ли когда. И что сейчас ему надо держать ответ
исключительно со своих позиций. И будто бы при этом начальник
управления благосклонно кивал головой в ответ на слова партийного
вожака.
Удивительное дело, никто из прояснявших для меня возникшее
недоразумение на том совещании не был, но рассказывали всё в
красках и подробностях. И что в протокол совещания этот пассаж было
велено не записывать, но инструктор Зотов всё равно записал. Короче
говоря, шеф «потерял лицо» на виду многих присутствующих коллег, а
утрата хладнокровия привела его к умозаключению о том, что это я
его «застучал» в парткоме.
***
Сегодня мне на работу с шестнадцати часов – на поддежурство - и
до часу ночи. Ну, до часу, это так, условный предел. На самом деле
работать придётся столько, сколько потребует обстановка. А она,
зараза, самое интересное припасает как раз к полуночи. Из
вредности, не иначе.
Поэтому я перед дежурством запасливо решил отоспаться впрок – а
вдруг получится? Тому была и ещё одна причина – с утра меня
одолевала какая-то подозрительная хандра, чего со мной обычно не
случается. А лучшее средство от всяких там хандрей (или хандров, не
филолог, не знаю), как известно – это глубокий и здоровый сон.
Однако на этот раз сон меня презрительно игнорировал. Я упорно не
сдавался, жмурил глаза и натягивал на голову одеяло в надежде
укрыться от внешнего мира. В конце концов мир оказался сильнее, и
пришлось вставать. Я бесцельно бродил по своим апартаментам в
трусах и даже пробовал заняться йогой, безуспешно пытаясь
справиться с хандрой, но эта тварь сегодня оказалась сильнее меня.
Если совсем по-честному, то я прекрасно понимал причину такой
напасти, но упрямо продолжал заталкивать её в глубину своей памяти,
делать вид, что ничего выбивающего меня из колеи не существует, и
вообще всё замечательно, но…