— Она что, ранена? — Велем повернулся к варягам.
Никаких ран или повязок на лежащей видно не было.
— Да нет. — Фасти пожал плечами. — Когда Вестмар их покупал, она
выглядела вполне здоровой. У нее, видно, что-то женское. Это не
заразно, не бойся. Но мы ее не довезем, она скоро умрет. Забирай:
если сумеешь вылечить, то получишь молодую красивую рабыню за
стоимость деревянной ложки. Это очень выгодная сделка, можешь мне
поверить! — Варяг заулыбался. — В Бьёрко такая обычно стоит марку
серебром, а в Серкланде — марок двадцать пять-тридцать! Клянусь
Ньёрдом!
Велем еще раз посмотрел на девушку. Исхудалая, грязная, на вид
все равно что мертвая, она и правда стоила едва ли больше этой
ложки, да пожалуй, и того меньше, потому что ложкой еще два года
можно пользоваться, а пленница, скорее всего, до вечера не доживет.
Но если доживет…
Ладога — не Шелковые страны, молодая рабыня здесь стоит два
сорока куниц или две коровы. Но Велем не отличался жадностью, ему
просто стало жалко девушку. Ведьпомрет и никто о ней не пожалеет.
Вручив варягу свою ложку, он поднял пленницу на руки. Она,
казалось, совсем ничего не весила, и, едва он стронул ее с места, в
нос ударил тяжелый запах крови. Ладоням сразу стало мокро и липко.
Почти весь подол ее рубахи оказался в крови, но на грязно-черном
сукне ее почти не было видно.
Одна из товарок, сидевших рядом, пошевелилась, сказала что-то,
сделала движение, будто хотела задержать, и не сразу выпустила
безвольную руку подруги. Слезы из ее глаз полились сильнее, она
закрыла лицо ладонями. Две другие только проводили Велема
горестными взглядами.
Когда Дивляна и Яромила увидели, как к дому подходит братец
Велем, неся на руках варяжскую робу, они от изумления открыли рты.
Потом Дивляна метнулась за матерью. Милорада, узнав, в чем дело,
совсем не обрадовалась.
— Или у нас забот мало, чтобы умирающих еще подбирать? Ну, зачем
ты хворую девку притащил, когда у нас Никаня?
Она с укором посмотрела на своего единственного сына, не говоря
вслух, чтобы не привлечь беду, но подразумевая: очень глупо нести
чужую больную женщину в дом, где сидит невестка, которой вот-вот
предстоит родить.
— Что парню знать про эти дела? — вступилась за него челядинка
Молчана.
— Ну, мне ее подарили. — Велем пожал плечами. — Не в Волхов же
теперь метнуть!