Он тяжело опустился на стул напротив, утёр набежавшую слезу.
— У меня кровью сердце обливалось, но это единственное, что я
мог для тебя сделать. Стерегли тебя крепко, выкрасть не получилось.
Но отрава хоть от лишний мучений избавила бы… Видимо, обманул меня
тот алхимик. Всучил подделку…
Не хотелось разубеждать его в обратном. Тем более, что где-то
даже по-человечески я понимал его. Если бы всё, что я мог сделать
для собственного сына, это облегчить его страдания, именно так и
поступил бы.
— Мне рассказали про ссылку и твоё новое назначение, — старик
тем временем взял себя в руки. — Захар поедет с тобой. Он предан
тебе как пёс, сам знаешь. Пусть и тащит из кладовых помаленьку, и
не больно-то расторопен, но за тебя — в огонь и в воду.
Я кивнул, сдержав лишние вопросы.
Какие ещё кладовые? Кто такой Захар?
— Знаю, нелегко тебе сейчас, — отец Платонова сжал моё плечо. —
Но ты продержись полгода, а я уж постараюсь добиться замены
приговора. Князь суров, но отходчив. Подход к нему я найду.
В его голосе звучала непоколебимая решимость. Я невольно
проникся уважением к этому человеку. Даже на краю гибели сына он не
падал духом и искал выход. Такой человек не сдастся, пока не
исчерпает все возможности. Полезное качество для потенциального
союзника.
— Не переживай. Видит Всеотец, я справлюсь. Переиграю судьбу и
плетущих интриги царедворцев. В конце концов, я привык ломать
хребты тем, кто встанет на моём пути. И этот раз не станет
исключением.
Мой голос лязгнул сталью, и ошарашенный старик подался назад, но
явно списал всё на последствия неудавшейся казни.
А я впредь дал себе зарок высказываться осторожнее. Сталкиваясь
с непонятным, люди становятся агрессивными, а моё возрождение
рядовым событием не назовёшь. Я рискую нажить себе врагов раньше,
чем набраться сил для победы над ними.
— Ах да, твой телефон, — он протянул мне металлическую пластинку
в ладонь длинной, покрытую кристаллом. — Будем поддерживать
связь.
Изучать артефакт было некогда, но в нём отчётливо ощущалась
магическая энергия.
Собеседник поднялся и в последний раз сжал моё плечо:
— Я верю в тебя, сын. Ты справишься. А я пока поднимусь на ноги
всех своих друзей — авось и выгорит дельце. Ну, с богом!
Он крепко обнял меня на прощание и вышел.
***
Лидия Белозёрова в ярости металась по гостиной своего особняка.
Мысли о казни, обернувшейся позорным фарсом, жгли огнём, не давая
покоя.