Казнь заменили изгнанием, так что свидание со старушкой смертью
откладывалось. Однако самым примечательным было то, что
распорядитель явно имел на меня какие-то планы.
Он оставался бесстрастен, уставившись невидящим взглядом в
стекло напротив.
Насколько же богато это княжество, что может ставить стёкла
даже в самоходные повозки?..
Казалось, всё мысли незнакомца занимали куда более важные дела,
нежели моя судьба.
Карета неслась по улицам с пугающей скоростью, взрыкивая и
подскакивая на неровностях. За чистым, как слеза, стеклом мелькала
чужая, незнакомая жизнь. Я увлечённо разглядывал многоэтажные
громады, подпирающие небосвод, ровные ленты дорог, по которым
сновали редкие железные повозки, и вычурные наряды прохожих.
Всё вокруг было чуждым, но в каждой детали я искал слабые места
и возможности. Новый мир требовал изучения, и я охотно принял этот
вызов.
И ещё одна мысль не давала мне покоя.
За свою долгую жизнь я отправил на виселицу столько ублюдков,
что успел изучить все тонкости этого ремесла. И сейчас я знал точно
— верёвка была отмерена неправильно, оказавшись слишком короткой
для быстрой казни. То ли палач уродился неумехой, то ли кто-то
специально хотел растянуть мою агонию. Чутьё подсказывало, что
второй вариант был определённо вероятнее.
Минуло около четверти часа, прежде чем экипаж, взвизгнув,
остановился. Дверь распахнулась, и стража бесцеремонно вытолкала
меня наружу.
Я медленно выпрямился во весь рост, расправил плечи, и холодно
взглянул на своих конвоиров. За годы правления я научился одним
взглядом вбивать в подчинённых священный трепет.
Один из бойцов, крепкий детина с квадратной челюстью,
непроизвольно отшатнулся, когда я повернул голову в его сторону. В
его глазах промелькнуло что-то сродни суеверному страху — так
смотрят на человека, который должен был умереть, но выжил.
Остальные бойцы тоже держались скованно, пытаясь скрыть
неуверенность за показной грубостью. Даже в роли пленника я внушал
им невольное почтение — годы, проведённые на троне, въелись в самую
суть. Властность и привычка повелевать не исчезают от того, что на
тебя надели кандалы.
Мы стояли перед высоким зданием, облицованным светлым камнем. Я
запрокинул голову, сощурившись от бьющего в глаза солнца. Фасад
украшала резьба — витиеватая вязь букв, складывающихся в название
“Приказная палата”.